Эрл Стенли Гарднер - Дело преследуемого мужа

усики и покрасневшие от выпитого глаза дополняли картину.

Человек оказался хорошим водителем, а его автомобиль представлял собой современное черное чудо техники, главным достоинством которого является скорость. Полная противоположность той машине, в которой Стефани долго добиралась из Сан-Франциско до Бейкерсфилда.

Человек что-то тронул, мотор уверенно заурчал, и машина рванулась вперед.

- В Лос-Анджелес? - спросил он небрежно, остановившись перед поворотом на бульвар.

- Да. А вы туда едете?

- Угу. Холодно?

Она знала, что за этим последует, поэтому улыбнулась, не обращая внимания на холод, который все яснее чувствовался после захода солнца, и сказала:

- Нет. Все хорошо, благодарю вас.

- В отделении для перчаток фляжка. Советую попробовать. Довольно вкусно.

- Все хорошо. Спасибо.

- Лучше выпейте. Сразу согреетесь.

- Нет, благодарю.

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, черные глаза уверенно поблескивали.

- Уж не собираетесь ли вы разыгрывать передо мной пуританку?

Она засмеялась:

- Я не пуританка. Я всего лишь я.

- Ол-райт, будь по-вашему. Через какое-то время мы остановимся, но сначала мне надо выбраться из этого столпотворения.

На некоторое время автомобиль поглотил все его внимание. Лимузин бесшумно проскользнул мимо вереницы из четырех машин, которые ушли уже довольно далеко. Казалось, что колеса подминают под себя цементные мили, прогоняют их через спидометр и насмешливо выбрасывают назад. Стефани подумала, что они мчатся со скоростью миль шестьдесят, но, посмотрев на спидометр, увидела, что стрелка колебалась на восьмидесяти пяти.

- Похоже, вы не придерживаетесь правил об ограничении скорости, сказала она, слегка посмеиваясь.

- Нет, не придерживаюсь.

Когда они добрались до Лебека, Стефани уже хорошо изучила своего попутчика. Ей все же пришлось сделать небольшой глоток из фляжки, после чего она с беспокойством прислушивалась, как долго и шумно он вливает себе в горло виски.

У этого человека определенно водились деньги. О себе он был очень высокого мнения и считал само собой разумеющимся "интимное" завершение их совместной поездки. У него был весьма циничный склад ума, уверенность его в себе основывалась на практически нескрываемом презрении к женщинам. Человек с такими взглядами, решила Стефани, нравится женщинам определенного типа, и поскольку его опыт ограничивается только пустыми, эгоистическими кокетками, то и к остальным женщинам он подходит с той же меркой.

Ветер, дувший с гребня горы, становился все более пронизывающим. В машине был включен обогреватель, распространявший вокруг себя волны тепла, которые ласкали замерзшие коленки девушки и прогоняли чувство онемения в ногах.

Человек оказался хорошим водителем, так что через час с небольшим они должны добраться до Лос-Анджелеса.

Стефани слегка подыгрывала ему, опасаясь, как бы он не высадил ее посреди дороги, чего от него вполне можно было ожидать.

Приложившись к фляжке еще раз, человек решительно завинтил ее и сунул в отделение для перчаток. При этом его рука похлопала девушку по спине, скользнула по плечу, вниз по руке и слегка прикоснулась к ноге.

- О'кей, беби, - сказал он, - едем в Лос-Анджелес. А когда я там окажусь, мне предстоит сделать одну работенку и... Ох, черт возьми, это еще что?

Он вклинился в общий поток. Порыв ветра ударил по машине, и ее качнуло. Ночь была холодной и ясной. Фары посылали на асфальт блестящие веера света. Идущие им навстречу машины включали ближний свет, но только они. Этот водитель не заботился о соблюдении правил вежливости на дороге. Его собственные фары были настолько яркими, что сводили до минимума старания других водителей.

Теперь они мчались еще быстрее. Стефани чувствовала, как на каждом повороте машину заносит вбок. По всей вероятности, мужчина последний раз выпил слишком много. Сейчас он то и дело посматривал на девушку, и взгляды его отнюдь не были вежливо-безразличными.

Стефани притворялась, будто она поглощена созерцанием проносящихся мимо пейзажей - ей не хотелось встречаться с ним глазами. Благодарение Богу, переднее сиденье было достаточно широким, так что он не смог бы...

- Пересядь-ка сюда, беби.

Она удивленно взглянула на него.

- Пересаживайся. Не разыгрывай из себя недотрогу. Она засмеялась:

- Мне нравится сидеть в уголке.

- Так забудь об этом и придвигайся поближе. Она пододвинулась на несколько дюймов.

- Дьявольщина, это не --">