Артур Игнатиус Конан Дойль - Знаменитый клиент

которые, пережив свое время, все еще испытывали искушение повторить свой прощальный поклон перед снисходительной публикой. Этому следует положить конец, и он должен разделить судьбу всего тленного, мнимого и реального. Кто-то тешит себя мыслью, что где-то в детском воображении существует некое фантастическое, заброшенное место, необыкновенный, удивительный край, где щеголи Филдинга могут объясниться в любви красавицам Ричардсона, а герои Скотта расхаживать с важным видом, где очаровательные Диккенсовские кокни вызывают смех, а Теккереевские персонажи, поглощенные земными заботами, суетятся на поприще своих предосудительных карьер. Может быть в одном из укромных уголков этой Валгаллы найдется на время местечко для Шерлока и его друга Ватсона, в то время как на подмостки покинутой ими сцены взойдет какой-нибудь более проницательный сыщик со своим еще более простодушным товарищем.

Полковник Дэмери вскинул свои мягкие руки и засмеялся.

— От вас ничего не ускользает, мистер Холмс! Прекрасно! Значит, вы уже составили о нем мнение как об убийце.

— Следить за преступностью на континенте — моя профессия. Тот, кому доводилось читать о том, что случилось в Праге, едва ли может усомниться в виновности этого человека. Его спасла чисто юридическая формальность да подозрительная смерть свидетеля. Я настолько уверен, что это он убил свою жену во время так называемого несчастного случая на перевале Шплюген^[2], будто видел все собственными глазами. Мне также известно, что он перебрался в Англию, и я предчувствовал, что рано или поздно он задаст мне работу. Так что же затеял барон Грюнер на этот раз? Полагаю, это не продолжение той старой трагедии?

— Нет, мистер Холмс, дело намного серьезнее. Ведь гораздо важнее предотвратить преступление, чем вершить правосудие. Поистине ужасно осознавать собственное бессилие, когда-у вас на глазах зреет отвратительный замысел и вам совершенно ясно, чем это закончится. Может ли человек попасть в более трудное положение?

— Вероятно, нет.

— Значит, вы не откажетесь помочь моему клиенту, интересы которого я представляю?

— А я и не понял, что вы только посредник. Кто же главное действующее лицо?

— Умоляю вас, мистер Холмс, не спрашивайте. Я пообещал, что доброе имя этого человека никоим образом не будет замешано. Его намерения в высшей степени честны и благородны, но тем не менее он предпочитает остаться неизвестным. Мне нет необходимости говорить, что вознаграждение вам гарантировано и что вы будете совершенно свободны в своих действиях. Думается, настоящее имя клиента для вас не так уж важно.

— Мне очень жаль, — сказал Холмс, — но я привык, чтобы тайна покрывала только одну сторону дела. Иметь ее с обеих сторон — слишком сложная задача. Боюсь, сэр Джеймс, я ничем не смогу вам помочь.

Наш посетитель был в сильном замешательстве. Его крупное выразительное лицо омрачила тень тревоги и разочарования.

— Вы едва ли представляете последствия вашего отказа, мистер Холмс, — сказал он. — Я стою перед серьезнейшей дилеммой. У меня нет никаких сомнений, что вы почли бы за честь взяться за это дело, если бы я выложил вам все факты. Но я дал слово. Могу ли я по крайней мере рассказать вам все, что мне дозволено?

— Разумеется, но при условии, что меня это не связывает никакими обязательствами.

— Прежде всего, вы несомненно слышали о генерале де Мервиле?

— Вы говорите о герое Хайбера^[3]? Да, я слышал о нем.

— У него есть дочь Виолетта, молодая, красивая, образованная леди, прекрасная во всех отношениях. Именно ее, эту славную, невинную девушку мы должны спасти от когтей дьявола.

— Барон Грюнер имеет на нее какое-то влияние?

— Самое сильное из всех влияний на свете — любовь. Он, как вы наверное слышали, необычайно красив. У него изысканные манеры, приятный голос и какой-то романтический, таинственный вид, который так много значит для женщины. Говорят, будто бы весь слабый пол в ег.о власти, и он сполна этим пользуется.

— Но как ему удалось познакомиться с леди, занимающей такое положение, как мисс Виолетта де Мервиль?

— Это случилось во время путешествия по Средиземному морю. На яхте собралось великосветское общество. Несомненно, те, кто организовал плавание, ничего не

--">