M Delirius - Загадка пенсиона 'Вальдберг'

закончил своё повествование Шерлок Холмс.

На протяжении всего рассказа Холмса, арестованный так и не проронил ни слова, слушая пояснения, с опущенной на грудь головой, которые были, без сомнения, абсолютно верны. Но вот он поднял голову, и я увидел печать безысходного отчаяния на его лице: щёки были мертвенно-бледны, взгляд остекленел.

- Ну, дорогой Стэнли Хопкинс, - обратился мой друг к инспектору, поздравляю вас с очередным раскрытием. Остальное всё за вами. Ну, а нам с доктором надо спешить на станцию. Надеюсь, экипаж уже готов.

Щёки инспектора порозовели, он был явно смущён сарказмом Холмса, тешившего, таким образом, своё некоторое тщеславие, скрывавшееся под его обычно сдержанной, наставительной манерой.

Буквально за полминуты до отправления, мы с Холмсом сели в вагон последнего поезда на Лондон.

- Не умереть бы с голоду, Уотсон, пока мы доберёмся до Бейкер-стрит. А я ещё надеялся успеть дать телеграмму миссис Хадсон, чтобы она к нашему приезду приготовила вкусный обед.

- Будем надеяться, что наша дорогая хозяйка догадается об этом сама. Холмс, если бы вы не заговорили об обеде, я возможно и не вспомнил, что не ел с самого раннего утра. А теперь я чувствую, как сосёт под ложечкой.

- Бытует мнение, что курение притупляет чувство голода. Давайте закурим, дорогой доктор, и до самой нашей квартиры, не будем вспоминать о еде.

Как только мы раскурили наши трубки, Холмс заговорил вновь:

- Вы знаете, Уотсон, о чём я сейчас подумал?

- Конечно, нет, - усмехнулся я.

- Я подумал о том: если бы этот Уилким-Штайгер, выстрелил клерку в упор и вложил в руку убитого закутанный в материю револьвер, то это могло показаться действительно как самоубийство, лишь с несколько причудливым исполнением. И тогда Хопкинс не пригласил бы меня, и убийца остался ненаказанным. Портье сделал верную ставку на тайну пенсиона, но он не рассчитывал, что будет приглашён Шерлок Холмс.

- Холмс! Ну, Холмс! - воскликнул я, глядя на лукавую улыбку моего друга.

Глава 6

Уже ближе к полуночи, когда, поев и разморившись в креслах от бренди и тепла, мы попыхивали трубками, наслаждаясь уютом нашей гостиной, в которой весело потрескивал камин, а за окном по-прежнему бушевала стихия, я спросил Холмса:

- Что же вас твёрдо убедило в том, что нужно вскрывать пол?

- Ах, Уотсон. На эту мысль меня наводили многие детали. Во-первых, крупные, плотные хлопья пыли. Под кроватью и в углах я пыли не обнаружил, значит, убирали добросовестно. Откуда тогда такая специфическая пыль? Во-вторых, расстояние от пола до подоконника было несколько меньше обычного. На первом этаже, расстояние от верхней кромки окна до потолка, разнилось с архитектурными пропорциями. Создавалось впечатление, что на первом этаже потолок опущен, а на втором приподнят пол. Вы видели, как я возвращал ключ портье. Это был ключ от номера три, он находится под пятнадцатым. Это чем-то напомнило мне дела, которые вы, дорогой доктор, описали и озаглавили когда-то как "Подрядчик из Норвуда" и "Знак четырёх". Там, помните, разнилась длинна коридоров, на первом этаже он был длиннее, чем на втором. Во втором деле, высота дома и сумма высот внутренних помещений не совпадала. Таким образом был найден потайной чердачок. Пойдём далее: случай со шкатулкой, и случай с вывалившимися из шкафа вещами. Последний случай навел меня на мысль об устройстве люков, которые не могли обнаружить.

Вот, скажите Уотсон, зачем Хансу Штайгеру при реконструкции нужно было проделать этот тоннель? А может, он только усовершенствовал уже имеющийся? Я думаю, что этот тайный ход, открывающийся лишь изнутри, служил для неблаговидных целей. И если это так, то выходит, что у трёх поколений Штайгеров рыльце в пушку. И этот, последний Штайгер - яблоко недалеко укатившееся от яблони.

- А почему вы попросили удалить хозяйку и обслуживающий персонал подальше?

- Я хотел устроить так, чтобы портье не узнал раньше времени о том, что мы догадываемся о существовании потайного хода и вскрываем пол. Если бы я попросил удалить лишь одного портье, то женщины могли ему сообщить о наших действиях без всякой задней мысли, - лишь из желания посудачить. И тогда у портье появилась бы возможность обдумать всевозможные для него последствия. Хоть я и не давал ни малейшего намёка на подозрение в его адрес, всё же, кто знает, насколько он подозрителен и умён. Поняв, что я иду в правильном направлении, портье мог бежать, дабы не испытывать судьбу. Когда же он --">