Сергей Skolorussov - Прометей. Ледяное безмолвие

– Ну, всё, всё. Меня и без того все достали.

Игорь Артёмович обошёл гостя, отворил сейф, спрятанный за портретом президента, и достал из него бутылку.

Калачов поинтересовался:

– Чего они к тебе нагрянули? Тебя в президенты двинули?

– В президенты, скажешь тоже… – шеф ФСБ наполнил коньяком рюмочки. – Хотя ты прав, они всей толпой рванули сначала к президенту, а тот схитрил и перевёл стрелки на меня. Вот теперь не знаю, куда их послать.

– Пошли подальше.

– Нельзя. Завтра проснёшься, а кто-нибудь из них уже твоё начальство. И что тогда?

– Тогда мучайся. А чего они хотят?

– Да, ничего, – Игорь Артёмович явно захотел уйти от ответа на этот вопрос, но тут же посмотрел на Калачова и произнёс: – Хотя, с тобой я тоже на эту тему хотел пошептаться.

– На какую?

– Сейчас узнаешь, – шеф чокнулся с подчинённым и ловко опрокинул содержимое рюмки в глотку. С удовольствием поводил пальцем под носом и вскрикнул от удовольствия: – О-о-о! Хороша, чертовка! – без паузы спросил: – Ты же у нас одинокий волк?

Генерал сухо кивнул. Джужома присел на краешек стола рядом с гостем и продолжил:

– Хорошо тебе. И мне хорошо. Хорошо от того, что хоть ты не будешь в приёмной штаны протирать, выколачивая из меня вторую путёвку.

– Какую путёвку?

Игорь Артёмович рассказал Калачову о ковчеге и о непрерывных скандалах, связанных с составлением списка избранных.

– Тебе путёвка полагается. Одна! Понял?

– А могу я на своё усмотрение её на кого-нибудь другого переписать?

– На кого? – опешил шеф. Он до этого времени не сталкивался с подобными просьбами.

– Я стар. А у меня работают хорошие ребята. Молодые ребята.

– Даже не думай. Вот ещё! С какой стати? Путёвки именные. Не хочешь – можешь отказаться. Чего ты расселся на моём месте? Ну-ка брысь!

– Неужели ты прогонишь раненного в бою товарища?

– Бьёшь по больному. Хитрый гад… Ладно, сиди уже. Пользуйся привилегиями: уступите место больным и страждущим.

Игорь Артёмович встал, размялся и почесал грудь:

– Устал я что-то. Лень даже тебе разнос устраивать. К тому же вид у тебя такой, что не до разносов. Не поймут.

– «Разнос»? По какому поводу?

– За то, что нюх потерял. Я имею в виду квалификацию. Сплошные проколы. Один за другим, один за другим, – он образно повертел руками с растопыренными пальцами. – Понял, о чём я воркую?

Генерал скупо кивнул – чего тут непонятного? Начальник продолжал распекать:

– Вот как так? Некоторые горячие головы даже предложили отправить тебя назад в твою станицу.

Калачов равнодушно пожал плечами: мол, пусть отправляют – не страшно. Да и привычно. Сегодня ты герой, а завтра – в опалу. Всё, как всегда.

– И что? Чем ты объяснишь свои провалы?

– Чего тебе объяснять? Ты сам всё прекрасно видишь: кто-то сливает инфу. Не ты?

Шеф даже подавился, но тут же расплылся в циничной улыбке:

– От тебя ничего не утаишь. Конечно, я. Вернее, мы: я и Стрекалов.

– Но, если серьёзно, Игорь Артёмович, мы уже задолбались так работать. Пора начинать внутренне расследование. Нельзя, чтобы кто-то безнаказанно пахал на противника. По этому поводу я и пришёл.

Джужома задумался:

– Вообще-то ты прав. Сегодня же отдам приказ, – он снова присел на край стола и уставился на гостя: – Слушай, Калачов, это же ты мне рассказывал про Паганини?

– Ничего я тебе не рассказывал.

– Во, память! Мне ты точно не рассказывал. Тогда скажи, кому?

– Гакову.

– Точно! И больше никому?

– Больше никому.

– Ну-ка, ну-ка, что там про Паганини было?

–Тогда, восемь лет назад, Костин мне сказал: «Пиндосы давно выращивают у нас крота. Хотят его сделать президентом. Его кодовое имя «Паганини».

– Дальше что?

– Ничего. Меня утащили в кутузку, а Костина увезли в больницу. Больше я его не видел. Но я предполагал тогда, что именно из-за этих слов Костина убили. И меня по этой же причине в опалу сослали.

– Да, брось ты! Ещё легко отделался. Сам во всём виноват. Слишком много себе позволял.

– Не-е-ет, дело не во мне. Это вам меня выставили, как психологически непредсказуемую личность. Но это вовсе не так.

– Ладно, не будем ворошить прошлое.

– А зря, поворошив, можно и Паганини расковырять. Если Костин был прав, в руководстве сидит хорошо откормленная куколка западного хруща, готовая выбраться на поверхность и уничтожить всю растительность. Поэтому меня и пытались посадить. А затем, решив, что Костин мне ничего особо не сказал, отправили в ссылку.