Камилла Гребе , Пауль Лендер Энгстрём - Спящий агент

рассвета. Слушали яростные и печальные песни Высоцкого, Галича, Окуджавы, говорили о деградации культуры, о прочитанных книгах… спорили, пока со двора не доносились скребущие звуки – дворники начинали рабочий день в четыре утра.

– Машина во дворе н-нашего министерства н-наших иссык… иссякающих финансов, – заплетающимся языком пошутил Володя, даже не пытаясь скрыть, насколько он пьян. – Сейчас будет подана.

Сильный ветер заставил их пригнуться. Можно подумать, Москву построили не в центре России, а где-то на берегу Баренцева моря.

Артем поскользнулся и свалился в сугроб. Попробовал подняться, опять упал и под общий хохот грустно сообщил:

– Я остаюсь. Здесь очень мило.

И поднял воротник дубленки.

Отсмеявшись, Леннарт продолжал улыбаться. Ему представлялись смутные и сладкие картины его будущей жизни в Швеции с Валентиной. С Валей.

Ему повезло. Она работала с Володей в Госплане, и Володя решил скрасить одиночество Леннарта в чужом и малопонятном городе: пригласил ее на прием «Вольво» – концерн не терял надежды продавать в Советском Союзе свои машины. Оттуда втроем отправились в ресторан «Прага» на углу Арбата и Бульварного кольца. Было тихо и уютно. Народу мало, живая музыка. Пианист перебирал джазовые гармонии и охотно выполнял заказы публики: надо было подойти, сунуть в нагрудный карман трешку и попросить сыграть ту или иную мелодию. Собственно, оттуда Леннарт и позаимствовал этот жест, когда затолкал пачку сигарет в карман вахтера.

Володя о чем-то тихо переговаривался с Валентиной. Та отрешенно улыбалась и качала головой с видом английской королевы. Сама недоступность. Но в какой-то из моментов, когда пианист сделал перерыв, она решительно встала, подошла к пианино, взяла несколько пробных аккордов и сыграла небольшую пьесу завораживающей красоты.

– Что это? – шепотом спросил Леннарт.

– Ты не знаешь? – удивился Володя. – Шопен. Ноктюрн. Валя окончила музучилище, но продолжать не стала. Пошла учиться в Плешку^[2].

Под жидкие аплодисменты Валентина вернулась за столик, смущенно улыбнулась, и всю ее недоступность как рукой сняло.

Он влюбился мгновенно. Просто-напросто никогда не видел таких женщин – красивая, одаренная, загадочная.

И теперь она принадлежит ему.

Они поженились месяц назад, с обязательной для всех русских молодоженов поездкой на Воробьевы горы, которые давно уже назывались Ленинскими.

«Подать машину», как выразился Володя, оказалось непросто. «Жигули» первой модели, которые в экспортном варианте назывались «Лада», а в обиходе – попросту «копейка», занесло снегом. На крыше – полуметровый слой, к тому же снегоуборщики нагребли прямо перед капотом огромный сугроб. Замки, естественно, замерзли, но у предусмотрительного Володи в кармане оказалась свечка. Разогрели ключ, подпалив при этом перчатки, и с третьей попытки водительскую дверь и багажник удалось открыть.

Достали лопату и с пьяным энтузиазмом за десять минут раскидали сугроб, пока Леннарт сметал снег с капота и лобового стекла.

– Ты сидишь впереди, – скомандовал ему Володя, потянулся к пассажирской двери, открыл, с трудом залез в машину и уронил голову на руль.

– Не заснешь за рулем? – с опаской спросил Леннарт.

– Я-то?! Всех развезу… No problem!

Леннарт уже не в первый раз оказывался в подобной ситуации. В первые месяцы его пребывания в Москве разум и шведское воспитание отчаянно протестовали, но потом он сообразил: если упрямиться и протестовать, придется ходить по огромному городу пешком.

– А у нас выпить нечего? – спросил Артем и тут же заснул.

Володя выпрямился, посмотрел на Леннарта орлиным глазом и выехал на Ильинку. Стекло немедленно запотело. Леннарту пришлось опустить стекло и натянуть на уши шерстяную слаломную шапочку.

Проехали не больше пятидесяти метров.

– Стоп, машина! – пролепетал Володя, свернул к бровке тротуара и резко затормозил. – Надо поблевать.

Он выскочил на улицу.

Леннарт повернулся назад. Артем мирно спал, а двое других смотрели на него остекленелыми от водки глазами.

И сколько им сидеть на таком морозе?

Он подошел к Володе. Лицо белее мела, вот-вот потеряет сознание.

Леннарт никогда раньше не сидел за рулем «жигулей». Мало того – единственный раз в жизни позволил себе вести машину нетрезвым, много лет назад. И то в деревне. Но ситуация безвыходная – мороз под утро еще усилился, --">