Алекс Легат - Гопак для президента. (Аполитичный детектив)

заниматься дальше своими интересными и не очень интересными делами.

Денис скинул кроссовки, нашел валявшийся возле тахты на мягком ковре пульт «от всего сразу», чертыхнулся, как всегда путая кнопки, но с управлением справился и включил то, что хотел — не телевизор, не видеомагнитофон, не кейбл, а проигрыватель. Из шести колонок, маленькой гордости Дениса, полилась роскошная, по мнению его подруг, песня: «…Смеется гордо Арлекин, на карнавале властелин… И это все как мир старо… Но где-то слышен плач Пьеро…»

Денис не раз слышал этого парня в ресторане «Русский медведь» на Клементе. Ресторан держали его приятели, сменив вывеску «Кинг оф Чайна», что вообще-то в Сан-Франциско редкость. Обычно бывает наоборот: русские, итальянские, мексиканские заведения закрываются, уступая место китайским. Гребски часто приводил в этот ресторан своих американских друзей, всегда готовых отведать хорошо дозированной и безопасной экзотики.

«Танго, сан-францисское танго…» — лилось из динамиков, пока Денис, стягивая на ходу джинсы, футболку и все остальное, направлялся, двигаясь в стиле этого самого танго, в ванную комнату. Напевая негромко: «Сан-францисское танго… над нами парит…» — он раздумчиво поглядел на джакузи, от которого едва не падали в обморок его приятельницы, допущенные разделить с ним восторг пребывания в этом чуде помывочной техники, решил, что нежиться в бурлящей воде будет позже, и решительно шагнул под душ.

Подставляя прохладным струям загорелое, чуть полноватое тело, с удовольствием ощущая запах шампуня, Гребски прикрыл глаза…

После душа он бережно расчесал густые каштановые волосы, оформленные в дорогой парикмахерской в современную стрижку. Потом, подслеповато щурясь, приблизил лицо к зеркалу, занимавшему практически всю стену, провел тыльной стороной ладони по подбородку и слегка огорчился. Возникла даже малодушная мысль снова отрастить бороду. Чтобы не растерять жизнерадостности, Денис быстро, но тщательно выскоблил лицо, растер гелем с терпким запахом папоротника и, морщась от приятного пощипывания, еще раз придирчиво оглядел свое отражение в зеркале. То, что он увидел, ему определенно понравилось.

Конечно, если больше времени уделять физическим упражнениям, а не качаться от случая к случаю, если бегать вдоль океана не раз в неделю, а каждый день, и не полчаса, а хотя бы по часу, то…

Что именно произошло бы в этом случае, он не смог вразумительно сформулировать, но отражение его вполне понимало и строго не судило.

— И так сойдет, — вслух сказал Денис, подмигнул отражению, и оно подмигнуло ему в ответ. Вот и поговорили.

Денис имел обыкновение иногда беседовать вслух с собственной персоной и не видел в этом ничего предосудительного. Еще в первые свои эмигрантские годы, когда он только познавал этот мир, а то, что называют «американским образом жизни», в свою очередь, обламывало и притирало его к себе, он очень обрадовался, поймав себя как-то на том, что разговаривает сам с собой по-английски. В конце концов, когда человек большую часть времени проводит один, дома или в машине, должен же он кому-нибудь высказать свои мысли, учитывая, что порой они не лишены здравого смысла. Накинув легкий халат, Денис прошел в комнату, возложил на крупный породистый нос минусовые очки-хамелеоны, делающие его похожим на профессора модного университета. Обычно он носил контактные линзы, но дома отдавал предпочтение очкам.

Под звуки сексуально тоскующего саксофона, которые теперь неслись из динамиков, он переместился на кухню, оснащенную всем необходимым для состоятельного одинокого мужчины, не очень утруждающего себя приготовлением пищи и мытьем посуды.

Секунду поразмыслив, что бы этакое съесть, он остановил свой выбор на мексиканском буритос, сунул пакет в микроволновку и, пока невидимые токи прогревали завернутые в блин фасоль, мелко порезанные помидоры, перцы, куски курицы и еще чего-то, сдобренного жгучими приправами, быстренько приготовил «гоголь-моголь». Привычка к этому простому и доступному блюду осталась еще со времен учебы на журфаке Московского университета, когда гоголь-моголь часто заменял ему и завтрак, и обед, и ужин.

Прошлая жизнь осталась далеко за океаном, непроизносимая для американцев фамилия Гребенщиков при принятии гражданства безболезненно трансформировалась в Гребски, а привычка к «гоголь-моголю» сохранилась.

Буритос был съеден и --">