Роберт Ладлэм - Тривейн

сделав ошибку в самом начале... А мы по-прежнему не хотим, чтобы он председательствовал в этом чертовом подкомитете! Ни он, ни кто-либо другой, ему подобный! Мы никогда не смиримся с таким выбором!

— Но что же вы можете сделать?

— Заставим его уйти, даже если он принял предложение. Добьемся того, чтобы на сенатских слушаниях делу был дан обратный ход, чтобы сняли его кандидатуру!

— Положим, вам это удастся. Что дальше?

— Поставим своего человека. Это и есть наша задача.

Ален подозвал официанта, кивком указал на стаканы.

— Мистер Ален, почему вы до сих пор не остановили его? — спросил Уэбстер, когда официант ушел. — Ведь вы могли это сделать? Вы сказали, что кое-что слышали о Тривейне — всякие слухи, сплетни... Это же был самый подходящий момент, чтобы покончить с ним, а вы ничего не сделали... Почему?

Избегая смотреть на Уэбстера, Ален глотнул воды со льдом. Поставив стакан на стол, он заговорил с таким видом, будто речь шла о спасении его авторитета, а надежды не было.

— Все дело во Фрэнке Болдвине, — сообщил он. — В нем и этой старой перечнице Хилле!

— Вы говорите про посла по особым поручениям?

— Да. Этот чертов посол со своим чертовым посольством в Белом доме! Большой Билли Хилл! Именно эти ископаемые, Болдвин и Хилл, стоят за кулисами. Хилл, как ястреб, уже два или три года кружит вокруг этого дела. Это он уговорил Болдвина войти в Комиссию по обороне. И они потащили за собой Тривейна... Болдвин выдвинул его кандидатуру — никто не посмел выступить против... Но последнее слово оставалось за вами!

Уэбстер внимательно посмотрел на Алена. И когда заговорил, в его голосе звучала твердость, какую вначале ему удавалось скрывать.

— А мне сдается, — произнес он, — что вы лжете. По-моему, к этому приложил руку кто-то еще: или вы сами, или так называемые эксперты. Вы полагали, что расследование закончится само собой, в самом, так сказать, зародыше, на заседаниях комитета... Но ошиблись! Это вы упустили время, и, когда появился Тривейн, вы уже не смогли остановить его. Вы даже не уверены в том, сможете ли остановить его теперь. И только поэтому захотели меня видеть! Так что давайте, мистер Ален, обойдемся без всей этой чепухи о том, что я опоздал и совершил ошибку. Хорошо?

— Я бы вам посоветовал, — холодно сказал Ален, — сменить тон. Не забывайте, кого я представляю.

В голосе его звучала угроза, несмотря на ровный тон.

— А вы не забывайте о том, что беседуете с человеком, лично назначенным президентом Соединенных Штатов, — так же ровно напомнил собеседнику Уэбстер. — Вам, разумеется, это может не нравиться, но ведь именно поэтому вы обратились ко мне? Так чего вы хотите?

Ален глубоко вдохнул, медленно выдохнул, словно пытаясь избавиться от переполнявшего его гнева.

— Некоторые из нас, — сказал он, — встревожены больше других...

— И вы один из них, — спокойно вставил Уэбстер.

— Да... Этот Тривейн — человек сложный. С одной стороны, промышленный гений, хорошо знающий, куда ему двигаться. С другой — скептик, не желающий считаться с реальностью.

— Мне кажется, эти достоинства всегда идут в паре, — усмехнулся Уэбстер.

— Только когда человек рассчитывает на свои силы.

— В таком случае уточните. В чем вы видите силу Тривейна?

— В том, что он не нуждается в помощи.

— А может быть, в том, что отказывается от нее?

— Что ж, пусть будет так.

— Вы сказали, что пытались подобраться к нему...

— Да... Когда я работал... В общем, не важно, с кем я тогда работал. Это было в начале шестидесятых. У нас уже наметилось кое-какое сближение, и мы думали, что он может оказаться полезным нашей организации. Мы даже дали гарантии под контракты НАСА...

— О Господи! И он вас прокатил, — скорее утвердительно, нежели вопросительно закончил повествование Уэбстер.

— Какое-то время он поработал с нами, потом понял, что сможет заключать контракты и без нас. Он тут же послал нас к черту, а сам пошел дальше. Он хотел, чтобы я уговорил, а может быть, и заставил моих людей отказаться от участия в разработке космической программы, прекратить получать субсидии от государства. Он не только уговаривал меня, но угрожал: говорил, если понадобится, пойдет к генеральному прокурору.

Бобби Уэбстер с каким-то отрешенным видом провел вилкой по скатерти.

— Ну, а если все случилось бы по-другому? — спросил он. — Что было бы, если бы вы ему понадобились? Вступил бы он в вашу организацию?

— Как раз этого мы и не знаем. Хотя некоторые --">