Владимир Моргунов , Вадим Молодых , Елена Федорова - Лучший полицейский детектив

Лучший полицейский детектив

Вадим Молодых Пустые головы

Смотри, это твой шанс узнать, как выглядит изнутри то, на что ты так долго глядел снаружи…

Иосиф Бродский. «Развивая Платона»

Часть I

Глава 1

— Ну что там?

— Ничего нового… Труп как труп.

— Не надо входить. Оставайтесь за дверью…

Будничность в тоне произносимых слов, как будто речь шла об обыденности — а это и была обыденность для служивых людей! — внесла успокоение в пока только взволнованные, не успевшие ещё осознать и испугаться, души жильцов соседних квартир, собравшихся на площадке. Они с облегчением услышали последнюю фразу, ставшую начальственным оправданием их естественному нежеланию видеть мертвеца, тлен которого своим запахом побудил их поднять тревогу. Вернее, кого-то одного… скорее одну… из них. Кого именно — не важно было уже до такой степени, что он… то есть она и сама об этом не помнила. Как обычно — пенсионерка, целыми днями сидящая дома и пытающаяся хоть чем-то занять своё заслуженное и вынужденное безделье. Только ещё начинавшаяся трупная вонь, не заметная для других в их житейской суете, но неторопливо унюханная домовой активисткой, побудила её обратиться к старшей по дому — такой же пенсионерке-соседке, облечённой на общем собрании жильцов протокольными полномочиями.

Принюхались вдвоём. Озаботились. Стали судачить уже со всеми встречными и вспоминать сообща, давно ли видели жильца из тревожной квартиры — одинокого мужчину средних лет. Вежливого — всегда здоровался, но нелюдимого. Небедного, но не разгульного, хотя женщины его посещали часто. Некоторые приходили-уходили быстро, словно бы с осторожностью, оставляя свои машины не во дворе дома, а неподалеку в других местах, которые можно было бы назвать присутственными.

Активные домовые пенсионерки стали всматриваться. Одна из них в период межсериальной телепустоты случайно услышала шедший с лестничной площадки звук осторожно и тихо закрываемой двери, обратила внимание на эту осторожность и, уловив плохо скрываемый и торопливый стук каблучков по ступеням, легко на цыпочках подбежала к окну, увидела выходящую из подъезда красивую, со вкусом одетую брюнетку. Шустро, забыв про любимые болячки и не забыв выключить газ под кастрюлькой с ещё недоваренной тыквенной кашкой, прямо в домашних тапках (благо было лето) на полусогнутых старческих ногах, оставаясь незамеченной, протрусила следом за красавицей. Та в квартале от дома села в хорошую дорогую машину и, запустив мотор, стала «наводить марафет», смотрясь в зеркало заднего вида.

«А лицо-то блаженное… Любовница! Замужняя… Точно!» — пенсионерка сполна удовлетворилась разведданными. Даже не столько самой аналитической информацией как таковой, сколько своим эксклюзивом на неё.

Она, конечно, поделилась потом во дворе своим знанием с соседками, млея от собственной осведомлённости. Но — тихо! Вполголоса… Шепоточком… С положенными в таких случаях конспиративными недомолвками и кивками — «тс-с-с, мол, сами понимаете».

А почему, собственно, тс-с-с? Да на всякий случай! Вежливый мужик… Приличный с виду… Не ханыга — ухоженный… Но слишком уж малоразговорчивый, словно засекреченный какой-то… «А может и впрямь засекреченный?! — Да и дамы у него непростые… Эта вот, например… Прячется ведь! Скрывается… — Любовница, ясно! — Но уж совсем как шпионка… — Она, кстати Шурка говорит, давно уже к нему ходит… — Да! Не часто… Видно мужа опасается, но давно. — Кто такая, интересно? Узнать бы… — Молчи, Клавдия, ну её к лешему! А то так узнаешь — не обрадуешься, что узнала, когда она или он про твоё знание понимать начнут. — А ты думаешь, они не понимают?! Дураки они! — Не дураки! Понимают, конечно… Но знаешь… Не буди лихо, пока оно тихо! Много ты про них знаешь? Ну любовники. Ну и что? Мало таких?… А кроме этого что? Не хотят люди вместе показываться, вот и не лезь! — Да я и не лезу…»

Так и посудачили… На том и порешили…И вот теперь — труп! Засекреченный — опять! — теперь полицией… Может быть и такой же ухоженный… Во всяком случае, этот мужчина, даже будучи трупом, в безобразном виде соседкам не представлялся.

— Чем покойный занимался?

Это был конкретный уже (а чего тут мямлить — всем всё понятно) служебный вопрос местного участкового, оставленного --">