Матвей Давидович Ройзман - Волк

Матвей Ройзман ВОЛК

1

Ольга сняла со стола синюю скатерть и бережно расстелила на нем большой плотный лист бумаги с ярко-красным заголовком «Конструктор № 10». Она поставила на стол пузырек с клеем, разложила отпечатанные на пишущей машинке статьи, заметки и стихи — да, были, как всегда, и стихи! Забравшись с ногами на стул, молодая женщина устроилась поуютнее и замурлыкала:

А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,

Веселый ветер, веселый ветер!

Ольга осторожно наклеила передовицу и, чтобы быстрее просох клей, подула на нее, смешно прищурив глаза. Прочитав заметку о молодых конструкторах, она зачеркнула одну фамилию: этого парня, пожалуй, не стоило критиковать — ведь вчера он сдал наконец чертеж начальнику бюро. Под заметкой Ольга поставила карикатуру на заместителя директора завода: собираясь чихнуть, он морщил нос, и от этого его усы топорщились. Под карикатурой были приведены слова замдиректора, которые он сказал ей, Ольге, редактору стенной газеты: «От всех ваших требований мне и чихнуть некогда».

А как же ей чертить без хорошей туши, кальки, ватманской бумаги?

— Чихай на здоровье, дорогой! — пробормотала она, тщательно разглаживая рисунок.

Заместитель получился очень похожий и смешной. Здорово уловил сходство Коля Басов, ехидный паренек-чертежник, постоянный рисовальщик их стенной газеты. Правда, к карикатуре приложил руку и художник Румянцев — Ольгин сосед по квартире.

Вспомнив о Румянцеве, она вздохнула и, встав со стула, посмотрела в окно, за которым угасал морозный, ясный, безветренный день. Тихо падал редкий снежок, розовея в лучах заходящего солнца. В саду на заиндевелых деревьях суетились, отрывисто каркая, галки. В этом мирном пейзаже Покровского-Стрешнева было что-то вдруг взволновавшее молодую женщину. Она прижала руки к груди и тотчас же опять поймала себя на мысли о Румянцеве.

Ольга любила слушать его рассказы об искусстве, о жизни великих художников, об их страданиях и славе. Но все-таки лучше бы было для него уехать из их домика. А может быть, лучше и для нее? Пожалуй, нет. Ведь он был таким хорошим другом. Всегда после какой-либо невзгоды или размолвки с мужем ей хотелось поговорить с художником, посоветоваться с ним. Румянцев в шутку называл себя «громоотводом» и говорил — это уже всерьез — что, не будь он их соседом, Ольга давно вконец разругалась бы с мужем. Вот и сегодня утром она жаловалась ему на Петра. Иногда ей приходила в голову странная мысль: «Хорошо бы, ах, хорошо бы, если бы ее муж имел такую же открытую, отзывчивую душу, как Румянцев!..»

Любила ли она мужа? Все считали, что Ольга до сих пор влюблена в него. Но вот прошел год. И сейчас Ольге казалось, что все произошло словно во сне. Да, надо бы тогда пристальнее и, быть может, строже вглядеться в человека, с которым она собиралась соединить свою жизнь. Эти встречи с Комаровым на катке, первые робкие рукопожатия, еле ощутимое прикосновение его пальцев к локтю… Потом фигурное катание, стремительные вальсы на льду, провожания… Вдруг непонятная холодность и колкие шутки по адресу Румянцева. А эта чрезмерная почтительность Комарова к Олиной тетке, у которой девушка тогда жила? Комаров неизменно поддакивал старухе, почти заискивал перед ней, окружал ее тысячей мелких забот. Медленно и, вероятно, расчетливо — это и не нравилось Ольге! — он завоевывал расположение неглупой, практичной женщины. Конечно, Ольга — неопытная, почти девочка — решилась выйти замуж за тренера по гимнастике Комарова не без влияния тетки. По-иному сложилась бы ее жизнь, если бы она не уехала из родного города учиться в московском техникуме.

Кроме тетки, у Ольги не было здесь близких родственников, да и тетка была занята своими ребятами. Наверное, одиночеством и объясняется Олино увлечение Комаровым. А теперь она винит себя в том, что так поторопилась с замужеством.

— Да, поторопилась… — сказала она вслух, продолжая задумчиво смотреть в окно.

— Ты с кем это разговариваешь? — раздался голос. Она обернулась: Петр Иванович Комаров стоял в дверях, повертывая выключатель.

— Сама с собой, Петя, — ответила она, зажмурившись от --">