Тони Хиллерман - Слушающая женщина

Мурлыканье подвесного двигателя прекратилось.

«Готов поспорить, Хоски сам установил таймер», - сказал Лиафорн. «Держу пари, он сказал вам, что бомба с вами взорвется около шести часов. Вы собираетесь сделать четырехчасовую трансляцию, а затем вырежете и побежите за ней. Но он установил таймер на пару часов раньше ».

- Привет, Джимми, - крикнул Талл. «Он здесь».

"Что у него есть?" - крикнул Хоски. «Только дробовик Джеки? Это все?" Голос Хоски доносился с кромки воды, все еще далеко.

- Черт побери, Талл, - крикнул Лиафорн.

«Не будь дураком. Он снова тебя трахает, говорю тебе. Он записал тебя в список мертвых на этой пленке, так что ты должен быть мертв, когда они сюда прибудут.

«У него только дробовик», - крикнул Талл. «Двигайся за ним».

- Он установил таймер на вашей бомбе, - крикнул Лиафорн. «Разве ты не понимаешь, что он тоже должен убить тебя?»

«Нет, - сказал Талл. «Джимми мой друг». Это был почти крик.

«Он оставил тебя в Санта-Фе. Он не рассказывал вам об этой записи. Он внес вас в список погибших. Он установил таймер. . . »

«Заткнись», - сказал Талл. "Замолчи. Ты неправ, черт тебя побери, и я могу это доказать. Голос Талла превратился в крик. «Черт возьми, я могу доказать, что ты ошибаешься».

Тон, истерия, сказали Лиафорну больше, чем слова. Он с тошнотворным ужасом знал, что именно имел в виду Талл, когда сказал, что может это доказать.

«Он чушь болтает», - кричал Голдрим, теперь его голос стал намного ближе. - Он лжет тебе, Талл. Что, черт возьми, ты делаешь?"

Лиафорн с трудом поднялся на ноги.

Голос Талла говорил: «Я могу просто поднять эту маленькую часовую стрелку на. . . »

«Не надо», - крикнул Голдрим, и голос Талла был прерван звуком выстрела из пистолета.

Лиафорн бежал так быстро, как сердце, ноги и легкие позволяли ему бежать, думая, что каждый ярд расстояния от центра взрыва увеличивает его шансы на выживание. Позади него раздался звук, когда Голдрим выкрикивал имя Талла, и еще один выстрел.

А потом взрыв. Он был ярким, как будто тысяча лампочек-вспышек освещали серо-белый интерьер пещеры. Затем ударная волна поразила Лиафорна и заставила его кувыркаться и скользить по кальцитовому полу, наконец, врезавшись во что-то.

Лиафорн осознал, что ничего не слышит и ничего не видит. Возможно, он потерял сознание на достаточно долгое время, чтобы эхо утихло. Он заметил, что у него идет кровь из носа, и пощупал лицо. На каменном полу было всего несколько капель влаги. Прошло немного времени.

Он осторожно сел. Когда слепота со вспышкой утихла настолько, что он мог посмотреть на часы было 2:57.

Лиафорн поспешил. Сначала он нашел свой фонарик за камнями, где он его оставил, рядом с дробовиком. Затем он обнаружил две лодки - небольшую лодку из трех человек с подвесным мотором и модель из стекловолокна с плоским дном и глухим внутренним бортом. На дне лежали зеленый нейлоновый рюкзак и тяжелая парусиновая сумка. Лиафорн расстегнул сумку. Внутри были десятки маленьких пластиковых пакетов. Лиафорн выудил одну из них, открыл ее и посветил фонариком на тугие пачки двадцатидолларовых банкнот. Он вернул сумку и отнес рюкзак и сумку в пещеру. Около почерневшего места, где умерли Джеймс Цо и Джон Талл, он остановился, качнул тяжелую сумку и отправил деньги с выкупа вниз по полу пещеры в темноту.

К тому времени, как все были в лодках, было уже около трех часов ночи.

В десять минут третьего обе лодки с урчанием вылетели из пещеры в открытую воду. Ночь казалась невероятно яркой. Было безветренно. Полумесяц висел на середине западного неба. Лиафорн быстро получил направление. До плотины и ближайшего телефона было, вероятно, восемьдесят миль вниз по озеру - по крайней мере, четыре или пять часов. Бедро Лиафорна пульсировало. «К черту все это», - подумал он. Наверняка будет воздушное наблюдение. Пусть поработает кто-нибудь другой. Он поднял запасную канистру с бензином, отвинтил крышку, поставил ее на поверхность озера и, когда она отнесла прочь, выстрелил в нее из дробовика. Он вспыхнул пламенем и загорелся, яркий сине-белый маяк отражался от воды, освещая стены скал вокруг них, освещая грязные, измученные лица одиннадцати бойскаутов. Обычно в этой одинокой стране этого не заметили бы. Но сегодня вечером будут. Сегодня вечером все будет замечено.

В три сорок два он услышал самолет. Сначала высокий, но кружащийся. Лиафорн направил фонарик вверх. Моргнул и включился. Самолет --">