Лина Мороз - Выстрелом в распахнутое сердце

знаю».

Так Артур и поступил. Донаван чувствовал себя очень расслаблено, ведь знал, что безопасность ему гарантирована. Единственное, чего он не учёл, – это то, что её ему гарантировала другая Элла.

Трэйтер был уверен, что эта ловушка сработает и все обвинения скинут на Люка, но, увы, у него нашлось алиби на время каждого из убийств.

А затем Уолтер ошарашила его новостью о логове, которое она вычислила. Тогда он испугался, что всё провалено. Все улики, что можно было найти против него и Люмьер, хранились там.

И тогда он решил сделать ход конём – подкинуть Элле фальшивое дело. Он переделал практически всё, оставляя лишь имя и фамилию – Кристиан Доубл.

Трэйтер гордился собой, ведь к таким доказательствам нельзя было подкопаться – всё было очевидно. Оставалось лишь подсунуть это дело Элле и убедиться, что она пойдёт туда, куда нужно.

Но нет. Снова под руку попадает этот напыщенный, заносчивый Хоггарт, что убеждает Уолтер идти к логову.

И у Артура не остаётся вариантов. Ему нужно было любыми способами отвести Эллу оттуда. Не дать попасть внутрь и найти то, чего не нужно.

Теперь у него была одна цель, которой он добился. Ценой жизни людей. Людей, с которыми он работал, которым каждый день говорил «доброе утро», а по выходным пил пиво в баре.

Мужчина не чувствовал уколов совести, даже наоборот – он был горд тем, что сделал всё, чтобы обезопасить себя и Люмьер. И теперь ему оставалось лишь сбросить всю вину на кого-то другого. Кого-то, кто всегда был рядом, кто крутился под ногами, у которого были все шансы всё подстроить.

Марк Хоггарт идеально подходил на эту роль. Единственное, в чём промахнулся Артур, так это в том, что Хоггарт был умнее него в разы.

Умнее и опаснее.

Всё это время, пока Элла вела официальное расследование, и Марк даже помогал в нём, он также вёл своё собственное. Сразу после смерти брата парень обустроил в своей спальне доску расследований. С фамилиями, фотографиями и нитками – всё как в настоящих фильмах про детективов.

Он собирал факты, о которых ему рассказывала Элла, и те, которые он подмечал сам.

В какой-то момент его собственное расследование приобрело неожиданный поворот, в котором главным подозреваемым становилась сама Уолтер. Он не понимал до конца, как такое возможно, но она, по сути, сама подталкивала его к ответу.

Последней каплей стало дело, что он откопал на чердаке в архивах отца.

Не сразу было понятно, что это было дело сестры Эллы, ведь там была двойная фамилия.

Двойная – одно слово, что заставило Марка перечитать половину медицинских сводок о диссоциативном расстройстве личности.

Возможно, думал тогда Хоггарт, если бы он стал догадываться немного раньше. Раньше, чем его полностью поглотили чувства к Элле Уолтер, – можно было бы избежать двух разбитых сердец и искалеченных душ.

***

Элла очнулась на руках у Марка, который так же, как и всегда, бережно придерживал её голову. На секунду ей показалось, что всё, что было, – лишь сон. Всё, что он ей сказал. Про неё, вторую личность и Артура – это только игры её подсознания.

Но взгляд Хоггарта заставил поверить в обратное. Взгляд, в котором уже не было той прежней мягкости и пляшущих весёлых огоньков. Теперь в нём не было… ничего. И это было гораздо хуже, чем если бы Марк злился, кричал, хуже, чем даже если бы он ненавидел её.

Парень осторожно помог подняться Элле и сесть обратно на стул.

Уолтер ощущала себя грязной, противной, ей было мерзко от самой себя и это было невыносимо.

Но ещё невыносимей было видеть Марка, который уже был не в состоянии что-либо говорить.

Ком в груди Эллы, что та так упорно удерживала весь вечер, уже подкатывал к горлу и глаза начинали блестеть от слёз, что вот-вот переступят грань.

Так они и сидели в полной тишине, находясь словно в вакууме, глядя друг на друга. Он – своими янтарно-карими глазами, за которыми глубоко внутри скрывалась непомерная боль. Она – своими тёмно-карими, что из-за слёз начинали менять цвет в каре-зелёный.

– Прости меня, – тихо, так, чтобы услышал только он, произнесла Элла.

Марк поднялся из-за стола, подошёл к девушке и оставил на её лбу поцелуй. Последний поцелуй, что был наполнен всеми чувствами сразу. Поцелуй, что обжигал горечью от очередной утраты.

– Прощай, Элла Уолтер, – он ответил так же тихонько, а затем ушёл, ни разу не обернувшись.

--">