Энтони Бруно - Цикл "Майк Тоцци и Катберт Гиббонс". Компиляция. Книги 1-6

лежащего на краю ковра.

Его голос был тонковат для такого крупного мужчины.

Пес не пошевелился.

Варга взял виноградную гроздь из вазы с фруктами, стоящей на столе, и вновь позвал пса. И снова никакой реакции.

Внезапно он швырнул гроздь в пса, попав ему в лоснящийся, черный бок. Ротвейлер поднял голову и зарычал.

Тем же спокойным тоном Варга произнес:

– Фу!

Пес замолчал, поднял огромную квадратную голову и с изумлением посмотрел на хозяина. А мгновение спустя вновь заснул.

Варга взял из вазы еще несколько гроздей и разложил их по краю стола, затем потянулся к алому телефону, стоящему на отдельном столике, и набрал номер.

До него донеслось четыре длинных гудка. А затем в трубке послышался детский голос.

– Алло?

– Отец дома?

– Подождите минутку.

Он услышал, как ребенок зовет отца, затем до него донесся стук тарелок и столового серебра, потом послышались шаги – да притом не одного человека. Что ж, никто не велел ублюдку заводить шестерых детей.

– Алло?

– Это я.

– Понятно. В чем дело?

– С Парамусом все в порядке?

– В полном порядке, можете не беспокоиться.

Варге не нравилось, когда люди принимались уверять его в том, что он может ни о чем не беспокоиться.

– А кто будет это делать?

– Жокей. Он просто превосходен.

Варга ничего не ответил. Он посмотрел на спящего пса и швырнул в него еще одной гроздью. На этот раз он попал по уху. Пес поднял голову и зарычал, теперь он вдобавок и оскалился:

– Фу, Блиц!

Пес в нерешительности помедлил, а затем уронил голову и закрыл глаза.

Человеку на другом конце провода не понадобилось ни о чем спрашивать. Он прекрасно представлял себе этих отвратительных псов – перекормленных доберманов, как он предпочитал их называть, – пребывающих в мрачной тени своего хозяина. Несчастные животные.

– Вы его перенапрягаете, – сказал наконец Варга. – А у вас есть в деле еще кто-нибудь, кроме этого жокея?

– Есть один парень, который раньше работал на людей мистера Л. Он большой пройдоха, но, к сожалению, слабовольный. Приходится его воспитывать. Со временем из него, я думаю, что-нибудь получится.

Варга взял еще одну гроздь и запулил ею псу прямо в морду. На этот раз ротвейлер поднялся на передние лапы, оскалился во весь зев и принялся попеременно рычать и скулить на хозяина.

– Фу, Блиц!

Блиц рявкнул еще раз, потом замолк.

– Меня вот что интересует, – внезапно начал Варга, и его писклявый голос зазвучал еще писклявее. – Не согласитесь ли вы провернуть для меня еще одно ресторанное дельце, а? Знаете, вроде того, что вы проделали в Бруклине.

– Нет, благодарю вас.

– Вы там чертовски хорошо поработали, Стив. Таким лакомством не грех побаловаться еще разок. Может, и не в точности таким, но тоже, как бы это сказать, впечатляющим.

Стив живо представил себе три человеческие головы с выколотыми глазами, разложенные на промокших от крови бумажных салфетках.

– Пожалуй, все-таки нет.

Варге было слышно, как возится на том конце провода кто-то из детишек Стива. Он взял со стола еще одну гроздь.

– Я ведь отблагодарю вас за хлопоты.

– Сколько?

– Тридцать тысяч.

– Надо подумать.

– Подумайте и дайте мне знать. Но время не ждет.

– Хорошо.

– И не обижайтесь.

– И вы тоже.

Варга повесил трубку и зажал в руке последнюю гроздь. Он посмотрел на Крига, спящего у двери, затем перевел взгляд на Блица, уже поскуливающего, разгадав хозяйские намерения.

Внезапно гроздь вылетела у Варги из руки и ударила пса по глазам. Тот вскочил на ноги, оскалившись, рыча и плюясь, готовый вот-вот броситься на хозяина. Но стоило тому тыльной стороной ладони шлепнуть пса по лбу, как он отпрянул.

– Фу, Блиц!

Внешне это выглядело как прикосновение руки целителя. Пес прильнул к его ногам и принялся тереться о них.

Варга с трудом сдержал улыбку.

– Эй, Винни, – позвал он. – Давай заходи.

* * *

Майк Тоцци плеснул холодной водой себе в лицо, а потом уставился на себя в зеркало, висевшее в ванной. Майк долго смотрел на собственное отражение, дивясь тому, какого дьявола он тут делает. Ему настолько надоело притворяться и лгать, что он уже опасался, не начинает ли лгать себе самому. Он привык думать о себе как о человеке, поставившем перед собой ясную жизненную цель, но теперь он уже далеко не был в этом уверен. Возможно, его жизнь больше не --">