Жорж Сименон - Баржа с двумя повешенными

но это так… Самоубийцы — люди, как правило, изнеженные, и сама мысль о том, что звенья цепи переломают им хрящи горла и защемят кожу на шее…

— Значит, Артура Артса убили?

— Да, я пришел к такому выводу, тем более что ссадины у него на подбородке подтверждают, что цепь, которую набросили ему на шею сзади, сначала задела его лицо…

— Но я не понимаю…

— Потерпите! Теперь обратите внимание на то, что его жена была найдена повешенной на скрученной жгутом простыне… Даже не на веревке, которых на борту судна более чем достаточно!.. Но нет! Именно на простыне, потому что это, если можно так выразиться, самый мягкий способ повешения…

— Что же это значит?

— Что она повесилась сама… Это настолько очевидно, что для храбрости ей, никогда не пившей, понадобилось вылакать пол-литра джину… Вспомните, что говорится в заключениях судебного врача…

— Я помню.

— Итак, мы имеем дело с убийством и самоубийством: убийство было совершено примерно в четверть одиннадцатого, а самоубийство — в полночь или в час ночи… Все остальное просто…

Следователь смотрел на него с недоверием, а Эмиль Градю — с насмешливым любопытством.

— Уже давно, — продолжал Мегрэ, — Эмму, не получившую того, на что она рассчитывала, выходя замуж за старика Артса, и бывшую возлюбленной Эмиля Градю, преследовала мысль завладеть кубышкой и сбежать со своим любовником… И вот ей представляется случай… Артс возвращается на борт сильно пьяный… Градю в двух шагах, на борту буксира… Еще когда Эмма ходила в бистро за покупками, она заметила, что ее супруг уже тепленький… Она отвязывает собаку и ждет с цепью в руках, чтобы набросить ее мужу на шею…

— Но… — попытался возразить следователь.

— Одну минуту! Дайте мне договорить… И вот Артс мертв… Опьяненная своей победой, Эмма бежит за Градю — не забывайте, что жена шкипера буксира слышала голоса около своего судна без четверти одиннадцать… Это так, Градю?

— Да, так!

— Парочка отправляется на баржу искать кубышку, роется повсюду, даже в матрасе, но не находит пресловутых ста тысяч франков… Это так, Градю?

— Да, так!

— Время идет, и Градю теряет терпение… Держу пари, он даже начинает думать, что его одурачили, что ста тысяч франков и не было вовсе… Эмма клянется, что были… Но какой от них прок, если их невозможно найти? Они продолжают поиск. Наконец Градю это надоедает… Он понимает, что его могут привлечь к ответственности, и хочет бежать… Эмма тоже хочет бежать с ним…

— Извините… — пробормотал следователь.

— Да подождите! Я говорю, что она хочет бежать с ним, а поскольку у него нет желания обременять себя женщиной, у которой даже нет денег, он, прежде чем удрать, бьет ее кулаком по лицу… Сойдя на берег, он перерубает швартовы баржи… Это так, Градю?

На этот раз Градю колеблется с ответом.

— Вроде бы все! — говорит в заключение Мегрэ. — Если бы им удалось найти кубышку, то они сбежали бы вместе или же попытались бы выдать смерть старика за самоубийство… А так как этот номер не прошел, обезумевший Градю стал скрываться в окрестностях… Когда Эмма пришла в себя, баржа скользила по поверхности воды, а повешенный раскачивался рядом с ней… Никаких надежд, правда? Даже надежды на бегство… Для этого надо было бы разбудить Классенса, чтобы он багром причалил лодку к берегу… Все пропало! И тогда она решает покончить с собой… А поскольку ей недостает храбрости, она сначала выпивает джину и потом выбирает простыню из мягкой ткани…

— Это так, Градю? — спрашивает следователь, глядя на мерзавца.

— Раз комиссар так говорит…

— Но… Погодите, — настаивает следователь, — где доказательство того, что он не нашел кубышку и как раз для того, чтобы ее спрятать…

Тогда Мегрэ отодвинул ногой несколько кусков цемента и показал на устроенный там тайник и лежащие в нем бельгийские и французские монеты.

— Теперь вы понимаете?

— Более или менее… — не очень уверенно пробормотал следователь.

А Мегрэ, набивая трубку, проворчал:

— Прежде всего надо было знать, что старые баржи упрочнялись за счет цементного дна… Никто мне этого не сказал. — Потом он резко переменил тон: — Самое интересное то, что я пересчитал монеты, и в самом деле их оказалось на сто тысяч франков… Странная семейка, вы не находите?

--">