Жорж Сименон - У фламандцев

что в этом доме могла быть такая комната. Это была одновременно и гостиная и столовая. Мегрэ увидел рояль, футляр для скрипки, натертый паркет, комфортабельную мебель, репродукции картин на стенах.

— Дайте мне ваше пальто…

Анна повесила пальто Мегрэ в коридоре и вернулась в комнату.

Стол уже был накрыт: скатерть в крупную клетку, серебряные приборы, чашки из тонкого фарфора.

— Вы не откажетесь чего-нибудь выпить?

В белой шелковой блузке она имела вполне домашний вид.

И формы у нее были довольно округлые. Почему же, в таком случае, она не казалась женственной? Трудно было представить ее в кого-то влюбленной, еще труднее вообразить, что кто-то влюблен в нее.

Анна принесла кипящий кофейник, налила три чашки. Потом снова исчезла и появилась с рисовым пудингом.

— Садитесь, господин комиссар… Моя мать сейчас придет.

— Это вы играете на рояле?

— И я, и сестра… Но у нее меньше свободного времени, чем у меня… По вечерам она проверяет тетради учеников.

— А кто играет на скрипке?

— Мой брат…

— Его сейчас нет в Живе?

— Он скоро должен быть… Я предупредила его о вашем приезде.

Она нарезала пудинг и, не спрашивая разрешения, положила кусок на тарелку гостя. Вошла мадам Питерс. Скрестив руки на животе, она приветствовала Мегрэ робкой улыбкой, полной меланхолии и покорности.

— Анна сказала мне, что вы любезно согласились…

Она больше походила на фламандку, чем ее дочь, и даже сохранила легкий акцент. Черты лица были тонкие, а белые волосы придавали ей известное благородство. Она села на кончик стула, словно привыкла, что ее в любую минуту могут потревожить.

— Вы, должно быть, проголодались после путешествия… А я совсем потеряла аппетит с тех пор…

Мегрэ подумал о старике, оставшемся в кухне. Почему он не пришел, чтобы вместе со всеми отведать пудинга? Как раз в эту минуту мадам Питерс сказала дочери:

— Отнеси отцу пудинга…

А потом добавила, обращаясь к Мегрэ:

— Он почти не встает со своего кресла… И едва сознает, что происходит вокруг…

Здесь ничто не напоминало о драме. Напротив, казалось, что извне могли происходить самые ужасные события, не нарушая спокойствия дома, где было так чисто и тихо, что слышалось гудение огня в печи.

Мегрэ, кладя в рот куски пудинга, задавал вопросы:

— В какой точно день это произошло?

— Третьего января… в среду…

— Сегодня у нас двадцатое…

— Да, но нас не сразу стали обвинять…

— А эта девушка… Как ее зовут?

— Жермена Пьедбёф… Она явилась около восьми вечера… Вошла в лавку, где ее встретила моя мать…

— А что она хотела?

Мадам Питерс сделала вид, что смахнула слезу.

— Как всегда… Жаловалась, что Жозеф к ней не приходит, не дает о себе знать… А ведь он так много работает!.. Уверяю вас, он заслуживает уважения за то, что не бросает занятий, несмотря ни на что…

— И долго она здесь оставалась?

— Минут пять… Мне пришлось попросить, чтобы она не кричала… Могли услышать речники… Тут вышла Анна и сказала, что ей лучше будет, если она уйдет.

— И она ушла?

— Анна вывела ее на улицу… А я пошла в кухню и убрала со стола…

— С тех пор вы ее не видели?

— Ни разу!

— И никто из местных жителей ее не встречал?

— Все говорят, что нет!

— Она не грозилась покончить с собой?

Нет! Такие женщины с собой не кончают…

Еще немножко кофе?.. Кусочек пудинга?.. Это Анна испекла…

Новая черточка прибавилась к облику Анны в глазах Мегрэ. А она невозмутимо сидела на своем стуле и наблюдала за комиссаром, словно они поменялись ролями, словно она служила в Париже, в полиции, а он был членом семьи фламандцев.

— Вы помните, что делали в тот вечер?

На этот вопрос, грустно улыбнувшись, ответила Анна:

— Нас столько раз спрашивали об этом, что пришлось вспомнить малейшие детали. Возвратившись, я поднялась в свою комнату за шерстью и собралась вязать. Когда я спустилась вниз, моя сестра сидела за роялем в этой комнате. К нам только что пришла Маргарита…

— Маргарита?

— Да, наша родственница… Дочь доктора Ван де Веерта… Они живут в Живе… Скажу вам сразу, потому что вы это все равно узнаете… Это невеста Жозефа…

В лавке зазвенел звонок, и мадам Питерс поднялась, вздыхая. Слышно было, как она довольно весело разговаривает по-фламандски с посетительницей.

— Это больше всего огорчает мою мать… Давно было решено, что Жозеф и Маргарита поженятся… --">