Григорий Владимирович Башкиров - Не все женщины делают это

картинно всплеснула руками любимая жена Вера. – Ты уже и сон успел просмотреть, а я прилечь не успела, как твой Павлов звонит.

– Режим блюсти надо, дорогая, и меньше по ночам по телефону с подругами болтать, – недовольно проворчал Игорь, – который час?

– А как ты думаешь? В какое время обычно в выходной день дежурный звонит?

– Понятно. – И уже примирительно добавил: – Спи. Все нормально.

Плотно прикрыв дверь в комнату, взял телефонную трубку.

Вообще, принимая во внимание должность начальника уголовного розыска районного отдела милиции, которую вот уже полгода занимал Мухин, постоянные вызовы на службу в самое неподходящее время стали обычными. Но, по мнению Веры, это было абсолютно ненормально.

– Ты имеешь право на отдых, семью, в конце концов! – неоднократно возмущалась она. – У тебя есть заместитель. Что он делает? Неужели без тебя нельзя выехать на место преступления? А если с тобой что случится, кому мы будем нужны?

Он ласково обнимал ее.

– Вот видишь, какой я ценный кадр. Без меня никуда.

– Да пошел ты, – обычно беззлобно говорила она и, высвободившись из объятий, уходила на кухню.

– Слушаю тебя, Петрович. Опять на уши кто-то соседей поставил?

– Хуже, Игорь Иванович, – голос дежурного стал хриплым. – В Сергеевке пожар случился. Так вот, в сгоревшем доме пожарные три трупа обнаружили с огнестрельными ранениями. Я туда Волкова сразу направил.

– Чудесно… – Мухин потер нос. – Кто потерпевшие? Выяснили?

– Дом принадлежит некоему Ильясову. Бизнесмен. Труп опознал участковый. Вместе с ним убиты его жена и мать.

– Понятно. Через десять минут выхожу. – Мухин дал отбой и еще некоторое время сидел на тумбочке около телефонного аппарата, держа трубку в руке.

Грабежи и разбойные нападения на частные дома случались и раньше, но тройное и, судя по всему, заказное убийство в их отдаленных и патриархальных краях было нонсенсом, большой редкостью, происшествием антикварным. Никто из действующих сотрудников не мог припомнить ничего подобного. Не стоит брать в расчет пьяные разборки аборигенов. Там имя злодея сразу становилось достоянием всего сельского сообщества соответствующего населенного пункта. А сам убивец, как правило, оставался на месте происшествия до приезда милиции вовсе не от осознания и просветления, а ввиду невозможности самостоятельно передвигаться и соображать.

* * *

Мухин вспомнил расследование очевидного преступления, которое превратилось в натуральный геморрой. Произошло оно в деревне Большие Сучки. Ее жители Иванов, Петров и Сидоров, воспользовавшись временным отсутствием жены Иванова, организовали застолье. Плотно выпив и мало закусив, поговорили «за жизнь», после чего двое впали в забытье, а третий, хозяин, превратился в труп со следами насильственной смерти. Прибывший первым на место участковый Волков обнаружил орудие убийства. Им была пустая бутылка из-под кубинского рома, накануне завезенного в сельский магазин. Дождавшись, когда Петров и Сидоров начнут соображать, обоим в разных кабинетах задали один и тот же вопрос: «Кто отоварил Иванова бутылкой по башке?» К удивлению следователя, и Петров и Сидоров признались. Проведенная по делу экспертиза определила, что удар по голове Иванова был нанесен только один, а на горлышке бутылки имелись следы рук всей троицы. Обстоятельства содеянного оставались невыясненными, поскольку у подозреваемых лиц наблюдалась полнейшая амнезия. Следствие зашло в тупик.

Тем временем установленный законом срок задержания истекал. Тогда, посовещавшись, приняли решение идти другим путем. Петрову предложили плавно перейти из категории подозреваемого в статус свидетеля. От Петрова требовалось лишь подтвердить, что это Сидоров и есть главный негодяй. Опровергнуть же показания свидетеля Сидоров не сможет ввиду провала в памяти. Следователь доверительно поведал про вновь открывшиеся обстоятельства, указывающие на его, Петрова, высокие моральные качества и тонкую натуру, неспособную на акт душегубства. Растроганный Петров, к всеобщей радости, согласился было поставить подпись на протоколе допроса, но, почесав грязным обломанным ногтем затылок, положил ручку на стол.

– Не буду ничего подписывать! А вдруг это я убил? Зачем же буду невиновного человека под тюрьму подводить? Нет, ничего не подпишу!

После случившегося облома аналогичное --">