Николай Иванович Леонов , Алексей Викторович Макеев - Идеальный маньяк. Смерть предпочитает полночь (сборник)

Все это Крячко говорил вроде бы сам себе, как бы делясь с Агафоновым, но при этом достаточно громко, так, чтобы при умышленно незакрытой им двери его мог слышать и Костя Летицкий. Едва же вся компания удалилась из зоны слышимости, Крячко тут же закрыл дверь кабинета и произнес заговорщицки:

– Слушай, такую встречу нельзя пропустить! У тебя вообще как со временем?

– Да я вообще-то на службе, – заметил Агафонов.

– Так и я на службе! – хохотнул Крячко. – Я, брат, на этой службе уже третий десяток лет нахожусь! И могу тебе со всей ответственностью опытного ветерана заявить, что ничего с этой службой не случится оттого, что она денек обойдется без нас…

– Ну не знаю… – с сомнением протянул Агафонов. – А если срочный вызов? Меня старшим группы назначили.

– Молодец! – тут же отреагировал Крячко. – Значит, можешь сам распоряжаться своим временем!

– У нас работа другая, – улыбнулся тот. – Не кабинетная, как у тебя. – Он обвел взглядом помещение.

– Ха! А ты думаешь, я тут целыми днями штаны протираю! – возмутился Станислав. – Да если бы ты знал, сколько мне приходится ноги бить! Работа со свидетелями, оперативно-розыскные мероприятия, погони, драки… – принялся загибать он пальцы. – А мне, между прочим, уже не двадцать лет. И даже не тридцать. Хотя, откровенно тебе скажу, меня не так убивает вся эта беготня, как бумажная волокита и разные бюрократические заморочки. Планерки, например, ежедневные, которых я терпеть не могу. Кстати… – Крячко бросил взгляд на часы и поспешно сказал:

– Вот сейчас как раз очередная должна начаться! Слушай, Саша, я, пожалуй, с тобой поеду! В порядке, так сказать, набора опыта, расширения кругозора и повышения квалификации!

Агафонов усмехнулся, лукаво посмотрев на Крячко.

– Что, чует кошка, чье мясо съела, да? – улыбнулся он.

– Ты о чем это? – притворно нахмурился Крячко. – Просто у меня здесь сегодня все равно срочных дел нет. А мы могли бы с тобой пораньше с твоей службы уйти. Если что, я тебя отпрошу. В помощь следственным органам, – пообещал он.

Агафонов подмигнул ему в ответ, после чего протянул широкую ладонь и шепнул:

– Заметано!

Когда они шли по коридору, навстречу им своей легкой, пружинящей походкой шел полковник Лев Гуров.

– Лева, привет! – широко улыбнулся Крячко, протягивая ему руку.

– Привет, – Гуров торопливо пожал ее. – Слушай, Станислав, что тут у нас происходит? Почему пожарных целая толпа?

– Да ерунда, – беспечно произнес Крячко. – Так, ложная тревога. А пожарные просто проверяют технику безопасности… А это мой давний приятель Саша Агафонов, он их возглавляет. Знакомьтесь! Саша, а это вот Лев Иванович Гуров, тоже полковник и опер по особо важным делам. Фигура, можно сказать, у нас в главке выдающаяся! Да и не только в главке! Лучший сыщик столицы, а также всех времен и народов после Шерлока Холмса и Ниро Вульфа!

Гуров кивнул Агафонову и обменялся с ним рукопожатием. Затем очень внимательным взглядом окинул Крячко с головы до ног. Он слишком давно и хорошо знал своего друга. И невинное выражение лица Крячко и его частое моргание сейчас убедили Гурова, что подозрения его не напрасны…

– Отойдем-ка в сторонку, – Гуров легонько подтолкнул Крячко.

– Я на минутку, – важно бросил Станислав Агафонову. – Кое-какие дела с коллегой обсудить надо…

– Слушай, Стас, – понизив голос, сказал Гуров, когда они отошли в конец коридора. – Давай-ка выкладывай начистоту – что тут произошло? И не вздумай мне лапшу вешать, я для твоей же пользы спрашиваю. Мне уже Петр звонил, его самого на уши поставили, просил меня приехать побыстрее и разобраться. Так что пока он не нагрянул – говори как на духу, чтобы я знал, как тебя отмазывать.

Крячко набрал в легкие побольше воздуха.

– Понимаешь, Лева… – жалобным голосом начал он.

В течение добрых трех минут Станислав рассказывал о своих утренних злоключениях, не забыв упомянуть жестокосердных жену и сына, а также пройтись по «допотопному обогревателю, которому давно место на помойке». В итоге картина вырисовывалась вроде бы и правдивая, но преподнесенная таким образом, что во всем виноват был кто угодно, от генерал-лейтенанта Орлова и коммунальных служб, вечно запаздывающих с включением отопления, до Господа Бога, пославшего дождь. То есть картина вышла такой, какой «рисовавший» ее Крячко видел.