Дарья Александровна Калинина - Серийный бабник

кишечнике, Кира мысленно принялась подсчитывать, сколько краски им понадобится, чтобы выкрасить стены лично в ее кабинете. Две банки хватит? Или лучше три? И сколько денег на это уйдет.

– И тогда я взял палочку и решил посмотреть.

Им же еще и ламинат необходим!

– А морковь у нее совершенно не усваивается. Это я разглядел совершенно отчетливо.

Под бук! Нет, под ясень.

– И еще какие-то странные вкрапления…

Ах, какая разница, из чего будет ламинат. Тут уже ничего не спасет, даже наборный паркет из самого элитного канадского дуба. Надо было покупать беруши! Но даже к страданиям бедной Эльзы она готова была отнестись с пониманием. Все-таки собачка болеет. Ничего страшного, все живые существа. Но затем Иннокентий Павлович как-то незаметно сменил тему. И начал поглядывать на Киру с большим томлением. Она не сразу осознала причину его внезапно замаслившихся глазок. Девушка поняла, что попала в ловушку, лишь после того, как он полез к ней целоваться.

Они сидели в довольно укромном уголке. Да что там, попросту говоря, в отдельной кабинке. Все столики в этом ресторане были отгорожены друг от друга перегородками, выкрашенными премиленькой кремовой краской и украшенными дешевыми искусственными цветочками. Так что создавалась почти полная иллюзия уединения.

Люди за соседними столиками не видели и не слышали соседей, так как музыка заглушала почти все звуки. Мог помешать только официант. Но этот гад, похоже, был в сговоре со старым сластолюбцем. Недаром, получая от Иннокентия Павловича деньги по счету, парень мерзко осклабился, покосившись на Киру. Наверное, получил чаевые с тем условием, чтобы полчасика не появлялся и не беспокоил клиентов.

Киру даже в жар бросило от гнева. Какое счастье, что она не надела сегодня юбку. И свитер на ней с глухим воротом. Иначе похотливый Иннокентий Павлович, который для своего возраста оказался довольно силен и уже основательно затиснул девушку в самый угол, мог бы получить гораздо больше, чем заслуживал. А заслуживал он хорошей пощечины. Но влепить ее у Киры никак не получалось. Ее руки были плотно прижаты к телу опытным в такого рода шалостях стариканом.

– Что вы себе позволяете?! – пищала Кира.

Но, кажется, ее возмущение еще больше распаляло того. Еще немного, и застежка на брюках у Киры полетела бы ко всем чертям. Кричать и звать на помощь, что было бы оправданно в данной ситуации, она стеснялась. И поэтому пошла на хитрость.

– Дверь! Надо ее закрыть!

– Не беспокойся, дорогая, – пропыхтел Иннокентий Павлович. – Никто не войдет! Тут так не принято.

Ах, вот оно что! Он уже все здешние порядки изучил! Интересно, скольких доверчивых женщин он сюда приводил. И потом к девяти к жене, держать маящуюся поносом Эльзу за лапку. Просто верный муж и преданный отец!

– Все равно! – закапризничала Кира. – Я не смогу расслабиться, если дверь будет открыта!

Иннокентий Павлович решил, что может пойти навстречу дамскому капризу. Тем более что в данном случае он ничего бы ему не стоил. Как он ошибался! Едва он отвернулся, как Кира резво вскочила с диванчика и, схватив свою сумку, отпихнула опешившего Иннокентия Павловича в сторону и промчалась к выходу. Она очень надеялась, что все же в ресторане у похотливого старичка не все схвачено. И ее не задержат на полпути к свободе и не вернут ему обратно в перевязанной ленточкой коробочке с трогательной дарственной надписью:

«Дорогому Иннокентию Павловичу от сотрудников ресторана».

Но нет, Кира вполне благополучно вылетела из ресторана. Никто ее не остановил. И она тут же принялась названивать Лесе.

– Скажи мне честно, Иннокентий Павлович может нам навредить, если очень захочет?

– А он захочет?

– Сдается мне, что да!

Леся недолго помолчала. И наконец заявила, что единственная гадость, которую он может для них сделать, – это не поехать в тур. И потребовать возврата денег. И черт с ним!

Однако, пока она ехала до дома, стирала и развешивала пальто, а потом отмокала в душе под горячими упругими струйками, у нее хватило времени, чтобы немного успокоиться. И из ванной комнаты она вышла почти вменяемой. Но тут же раздался звонок в дверь, и Кира снова забеспокоилась. Ей нарисовалась ужасная картина. За дверью стоит Иннокентий Павлович и жаждет объяснений. И Кира решила: «Не буду открывать!»

Но звонки продолжались. И Кира осторожно подкралась к двери. В конце концов, не укусит же --">