Елена Бреус - Колокольчики судьбы

подпрыгнуло.

"Замуж за кота?" – изумленно распахнула глаза Катя. Она в первый раз видела столь бурные проявления чувств у всегда флегматичной секретарши.

– Мерзкое животное! – прошептала ПеПе, глубоко погруженная в себя.

Она обнаружила, что сделала дырки не с той стороны, сморщилась от досады, перевернула документ и шарахнула по дыроколу еще раз. Движения ее были дергаными, бумажка согнулась, и новые дырки появились почти в середине листа. Лицо секретарши позеленело от злости. Она хотела еще что-то сказать, но вместо этого снова громко чихнула.

– Вы знаете, сейчас есть много средств от аллергии на животных, – участливо предложила Катя.

– Не помогает, – мрачно пробулькала ПеПе сквозь слезы и сопли.

С ожесточением расправляя бумажку она оторвала ее нижний угол.

– Уже четвертое лекарство пробую, а у меня от них то сыпь, то тошнота, то расстройство желудка.

Бац! Измятый листок снова получил сокрушительный удар дыроколом.

– Еще кастрировать можно. Говорят, помогает, – добавила Катя, опасливо наблюдая за энергичными движениями рук секретарши.

– Кастрировать?

ПеПе медленно подняла на девушку прищуренный взгляд. В ее опухших глазах появился нехороший блеск.

– Я бы их обоих кастрировала! – прошипела она и – бац! – продырявила бумажку в очередном малоподходящем месте.

– Обоих? – не поняла девушка.

Губы разъяренной ПеПе сжались в узкую полоску.

– Обоих! – рявкнула она, запихивая в папку документ, выглядевший так, словно по нему стреляли из двустволки. – И кота этого проклятого, и хозяина его, жениха моего ненаглядного. Живут у меня припеваючи, а я должна от аллергии страдать?

Слово "ненаглядный" она произнесла с таким чувством, что было ясно: на месте пострадавшей бумажки должен был находиться кошачий владелец.

Секретарша расправила плечи и произнесла с мрачной решимостью:

– Сегодня так ему и скажу: или я, или кот!

ПеПе даже похорошела от гнева, хотя общий вид ее оставлял желать лучшего: волосы топорщатся, лицо в красных пятнах, глаза и нос опухли.

Внезапно дверь начальственного кабинета распахнулась, и на пороге вырос его хозяин, Борис Андреевич Бакчеев. Его суровый взгляд сразу же наткнулся на девушку.

– Катарина, мы вас уже заждались, – с укором воскликнул он.

В этот момент в поле его зрения оказалась опухшая ПеПе, и начальник лаборатории нахмурился.

– Ваша работа? – он сердито приподнял одну бровь, обращаясь к Кате.

– Нет, с чего вы взяли! – возмутилась та.

– У меня аллергия, – подтвердила ее невиновность секретарша.

– Да? – с сомнением произнес Бакчеев, подозрительно оглядывая красную и растрепанную женщину. – Полина Петровна, у вас точно все в порядке?

– Угу, – ПеПе выдавила на лице кривую улыбку.

– Ладно, – успокоенно произнес начальник лаборатории и поторопил Катю, раскрывая дверь пошире. – Заходите скорее. Времени мало, дел невпроворот.

Катя послушно юркнула внутрь, с легкой досадой подумав что на новом месте работы ей нравится все, кроме одной мелочи. Почему как только что-нибудь здесь случается, все сразу думают что это ее рук дело?

Войдя, девушка вежливо поздоровалась с сидящими за столом: сухоньким старичком, Семеном Степановичем Наседкиным, и тощей дамой весьма зрелого возраста, Изольдой Максимилиановной. Фамилии ее она не знала. Все силы ушли на запоминание устрашающе длинного отчества. Оба старичка были старожилами института. Изольда работала на проекте историком, и даже была доктором наук, а вот какая должность у Наседкина, Катя не знала. Семен Степанович занимался всем подряд, от ремонта крыши до расчета временных координат перед прыжками в прошлое.

У обоих присутствующих был взволнованный вид. По раскаленным щекам Изольды и вспотевшей лысине Наседкина девушка поняла, что здесь только что была жаркая дискуссия.

Борис Андреевич сделал широкий жест, приглашая Катю сесть, и одновременно закрыл дверь. Как только тяжелая деревянная створка захлопнулась, внешний мир, со всеми его звуками – шмыганьем секретарского носа, гудением офисной техники и мерным шелестом ползущего факса – перестал существовать. В кабинете воцарилась напряженная тишина. Бакчеев прошел на свое начальственное место во главе стола и грузно опустился в кресло. Катя несмело пристроилась на крайнем стуле.

– Нет, нет, – запротестовал шеф, указывая на сиденье рядом с собой. – Подходите ближе. Разговор нам предстоит важный, и я не собираюсь --">