Алекс Эсмонт - Три cезона

сопровождавшие группу, решили проверить соседний зал – не перепутали ли студенты. Свет там уже пригасили, шли начальные титры очередного американского блокбастера. Осматривая зал со всей щепетильностью, присущей только военным, до момента, когда входные двери в него не закрылись и не найдя, разумеется, в числе зрителей других людей в форме (кроме себя), они решили там же и остаться. Предложение одного из коллег попросить билетершу выпустить их, было встречено весьма скептически:

– Успокойтесь! Пути к отступлению перекрыты не только нам. – картограф указал на массивные силуэты в униформе у каждой двери. – Мы в окружении… Поэтому, будем дожидаться общего выхода. Курсантам некуда деться, – злобно прошептал он.– Отечественный фильм закончиться даже на полчаса позже… Успеем всех перехватить!

Решив остаться на месте, офицеры провели два часа за просмотром новой американской истории. Факт окружения, кстати, не помешал им пару раз отлучаться за провизией к буфету. Причем подкрепились столь основательно, что едва дотерпели до титров. Через час после окончания всех сеансов, офицеры распивали пиво у одного из ларьков, на привокзальной площади рядом с кинотеатром. Среди них был и Куратор.

– На мой взгляд, – говорил его приятель, – чтобы не снимали американцы: викингов, римлян или пришельцев, у них, в конечном итоге, все равно получается Робин Гад. К этим лицам подходят лишь трико в обтяжку и стрела, торчащая из них…

– Только одна стрела? – переспросил Куратор, улыбаясь, помешивая пену в стакане.

– Мне объяснить вам?! – лукаво скривил физиономию картограф.

– Не надо! Я ем!!– поперхнулся Анатолий Васильевич.

– Все истории однотипные, никакого разнообразия, живости характеров. Очевиден застой!– продолжал расписывать офицер. – Я уже не говорю о том, что видеть физиономию, которая еще вчера рассуждала в рекламе о достоинствах кетчупа, а сегодня выкрикивает свои реплики так, что любой гастроэнтеролог рассмотрит внутренности без зонда, и вытворяет жуткие вещи с причиндалами сценарного врага, просто страшно!

– А я не боюсь американцев! – сообщил вдруг третий и оба товарища разом посмотрели на него. – Люди, берущие представление об окружающем мире из голливудских фильмов нам не опасны…

– Но они могут посмотреть и наши фильмы…– заметил Куратор.

– Вряд ли это случиться… – скептически покачал головой тот. – И потом, иностранцы ведь ничего не поймут, не вытерпят философских отступлений. А наши паузы… это просто не безопасно! Да они заснут и подавятся попкорном… – резюмировал педагог. – Я и сам едва не подавился им сегодня!

– Я не видел, чтобы вы спали… – прищурился картограф.

– О нет. Лишь взял самое большое «ведро» этой жареной кукурузы! Брать же энергетики выставленные на продажу в баре для имбицильных подростков я не решился. Пришлось жевать всухомятку, а у меня – язва. – офицер осушил бутылку минеральной воды, и пошел за следующей к ларьку.

– Это видно и без зонда! – пробормотал Куратор ему вслед, припомнив раздраженный характер высказываний офицера. – Хотя к бару он выбегал чаще остальных…

– Кстати, – сообщил приглушенно его приятель, – мне показалось, что во время второго «выхода», я заметил в фойе проректора. Он караулил там курсантов у сортира. Пришлось быстро возвращаться. Было бы смешно, если б вместо них, поймали нас.

– Но, он вас не заметил?– переспросил Куратор настороженно.

– Видимо нет! А то бы мы снова – получили… – хихикнул картограф, но не успел уточнить что именно.

– В наше время «получить» можно от кого угодно, и что угодно… – послышалось позади. Оба вздрогнув, обернулись, – Кроме сдачи в привокзальном ларьке! – это гремел, тряся купюрой в воздухе, их товарищ. Ему отказались разменять, и он возвращался к ним с пустыми руками.

Совсем скоро оба приятеля вполне убедились в правомерности его утверждения. Они покидали вокзал, когда уже стемнело. Распрощавшись с болезненным коллегой, направились на запад города, к заливу, бредя через толпы молодежи, спешащей на концерт.

Афиши и здесь смотрели на прохожих почти с каждого столба, высвечивая, ставшей впоследствии символичной, датой. «Всего один день в нашем городе», – огромными буквами был выведен слоган под ней, до боли напоминая

--">