Наталья Владимировна Бессонова - В рабство – на экскурсию

устаревшими, как и мода, — не сдавалась Ирина.

— Иришка, ты о чем вообще? Где ты здесь пожилых видишь? И чьи это взгляды считаешь устаревшими? — с шутливым возмущением спросила Надежда. — Да ты хоть знаешь, с кем споришь? Неудобно даже! Я себе не всегда… могу такое позволить! — добавила она шепотом и уже серьезно, стараясь, чтобы эти слова услышала только Ирина.

Наде было неловко от неуместной болтовни подопечной и от ее неприкрытого стремления обратить на себя внимание.

— Да ладно, Надюша, пусть девочка поговорит, — Владимир Иванович понимающе улыбнулся.

— Но ведь я же права, Надежда Владимировна! Ведь взрослые люди молодыми были совсем в другое время, тогда все было… иначе, — не унималась Иринка.

Подошел Игорь, держа в руках бокалы и бутылку красного сухого вина.

— Можно к вам присоединиться? — спросил он, помогая мужчинам придвинуть вплотную к их столу соседний квадратный столик. — О чем столь жаркий спор?

Кто-то принес коробку конфет, порезанный дольками апельсин. Разлили вино.

— Молодежи-то нальем немного? — спросили у Нади.

— Ирине — только глоток, для крепкого сна, — разрешила она.

Дискуссия продолжалась.

Иринкины неуклюжие попытки философствования казались Надежде забавными.

«Совсем еще ребенок, — подумала она, — умненький ребенок, который привык прилежно учить уроки, повторять заученные книжные фразы, не сомневаясь в их правильности, и ожидающий за свою старательность одобрения взрослых».

Иринка между тем приводила цитаты Платона о демократии, стараясь удивить своими познаниями умудренных опытом людей, которым пришлось быть участниками многих политических акций и событий. А они с улыбкой наблюдали за ней, пытаясь в ряду произносимых вчерашней школьницей прописных истин различить ее собственное мнение. Надежда старалась больше не вмешиваться в ход дискуссии.

— А что такое, по-вашему, демократия? — вдруг спросила Ирина.

— Демократия — это не «по-вашему» и не «по-нашему». Это политический режим, основанный на коллективном принятии решений, — улыбнулся Герман.

— Демократия разная бывает, — включился в дискуссию Виктор Николаевич. — В Древнем Риме, например, тоже ведь имел место демократический способ общественно-политического устройства, несмотря на рабовладельческий строй. Только на рабов демократические свободы не распространялись. Историю-то в школе изучала, наверное?

— Конечно, изучала! И не только историю, еще и другие общественные науки! У меня по ним пятерки, — похвалилась бойкая студентка.

— По-моему, Надежда Владимировна, эта девочка безуспешно пытается вас затмить, — сказал Герман.

— Ой, да я этого не боюсь, Гера, — весело ответила Надежда, — пускай смена подрастает!

— Рано тебе еще о смене говорить, — возразил Герман, — ишь ты, что задумала! Работай давай! Мы тебя не отпустим!

— Куда это она собралась? — удивился Игорь. — На покой, что ли? Хитренькая какая! Бросить нас хочешь? Это не по-товарищески! Коней на переправе не меняют!

— Вот-вот! Коней не меняют, — засмеялась Надежда.

— И разве ты сможешь просто прозябать в покое и бездействии, отдыхая где-нибудь у тихой речки? — спросил Игорь. — Не сможешь! — убежденно ответил он на свой же вопрос. — Жизнь — это борьба, а борьба — это жизнь. Во всяком случае — для таких ненормальных, как мы!

— Почему — ненормальных-то? — поинтересовался кто-то.

— Политическая активность, особенно безрезультатная в течение долгого времени — это, наверное, одна из форм проявления психического нездоровья, — пояснил Игорь, смеясь.

— Говоря медицинским языком — диагноз, — послышался голос Сереги.

— Правильно, коллега! — согласился Игорь.

— А что, и правда, займись чем-нибудь другим, Надежда! Нечего от нашей партии ждать, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Евгений, — постоянного лидера нет — ну какая мы партия?.. Меняем руководителей, как перчатки… продаемся за копейку…

Действительно, лидера у партии в настоящий момент не было, и за право возглавить ее боролись сейчас два средней руки политика, пришедшие со стороны и вряд ли разделяющие взгляды партийцев, а скорее всего — не имеющие об этих взглядах ни малейшего представления. Особых симпатий ни один, ни другой из претендентов не вызывали.

— Или уж найти бы олигарха, чтоб с денежками! Если продаваться — то за дорого, — продолжал излагать мысль Евгений.

— И с --">