Татьяна Игоревна Луганцева - Розыгрыш билетов в Рай

Татьяна Игорьевна Луганцева Розыгрыш билетов в Рай

© Т. И. Луганцева

© ООО «Издательство АСТ»

Когда Люся Купидонова была маленькая, она считала, что у неё очень красивая фамилия, но уже в школе Люся поняла: спокойно ей в жизни не будет. И с возрастом эта мысль лишь крепла в сознании. Когда она произносила свою фамилию, у людей сразу же рот расплывался в улыбке, и её почти всегда переспрашивали: «Как-как? Купидонова?» Некоторые глупо шутили: «Серьёзно? Так вы можете помочь мне в любви? Только не промахнитесь!» Или: «А где ваши лук и стрелы? А я думал, что Купидон — маленький пузатый карапуз!» Люся старалась не обращать внимания на этот «тонкий юмор» и думала, что со временем привыкнет к колкостям подобного рода. Но почему-то не привыкла. Скорее, наоборот.

К тридцати двум годам подписываться фамилией Купидонова и выслушивать в свой адрес ехидные замечания стало просто невыносимо…

— Ну надо же! Какая интересная фамилия! Это у вас по мужу? Нет?.. Хорошо, что не Амурова… Извините, шутка!..

— Что? Вы не замужем? Как же так? Никого себе не присмотрели? Ваши стрелы пролетели мимо? А может, их бережёте?..

— Купидонова — с ума сойти! С такой фамилией только на эстраде выступать или в театре играть… Ха-ха-ха! И псевдоним брать не придётся…

Конечно, такая реакция не была массовым явлением. Отдельные интеллигентные личности позволяли себе только удивлённый взгляд да хихикнуть в кулак. Кто похамоватее — в открытую смеялся. Знакомые и вовсе считали, что подтрунивать над фамилией Люси вроде как в порядке вещей.

В конце концов, Людмиле это так осточертело, что она решила поменять фамилию и отправилась в загс. Но хохочущая работница загса, узнав, в чём дело, заявила, что такую фамилию надо менять, только выходя замуж. Люся разнервничалась, но не найдя, что ответить нелюбезной тётке, просто сбежала, утирая на ходу слёзы.

Обладая вполне привлекательной внешностью, то ли из-за каких-то внутренних комплексов, то ли из-за строгого воспитания Люся выглядела словно занудная училка, «синий чулок», старая дева, да кем угодно, только не молодой симпатичной женщиной. У неё словно на лбу было написано, что она одинока, несчастна и никому не нужна.

На встрече с подругой, Марией Смирновой, Людмила услышала:

— Вот никакая ты, Люська! Моль бледная!

— Что значит «никакая»?

— А то и значит. Вот посмотри на свои волосы. Что это за жуткий мышиный цвет! Кошмар! Ты словно не знаешь, что существуют салоны красоты, краска для волос. Страшно смотреть!

— А зачем? — поинтересовалась Людмила.

— Что «зачем»? Для красоты, милочка, для привлекательности. А одежда… Погляди-ка на себя, во что ты одета. Кофта если не серого цвета, то коричневая, если не коричневая, то чёрная! Ты не поверишь, но есть и другие цвета — красный, синий, изумрудный; и ткань с орнаментом, и в цветочек, и в горошек.

— А зачем? — как попугай, твердила Люся.

— Чтобы быть ярче, заметнее! Чтобы мужчины выделяли тебя в толпе, — терпеливо объяснила Мария.

— А чего меня замечать? — явно тупила Люся.

— Чтобы познакомиться, — вздохнула Маша.

— В животном мире яркая окраска, наоборот, отпугивает, — ответила Люся.

— Господи боже мой! Да мы же не звери! Мы среди людей живём, — закатила глаза Маша. — Мы женщины, а мужчины любят тех, на ком можно задержать взгляд.

— Я не дичь и не добыча! Меня надо воспринимать как целостную личность, умную и…

— Так до ума никто не доберётся! — перебила подругу Маша. — Женщина что конфетка. Если фантик яркий — купят, а потом уж оценят, вкусная или нет. А в газету рваную оберни — так никто и не посмотрит! — продолжала она убеждать Люсю на доступном той языке.

— Ну, не скажи… Газета — очень даже оригинально, — не согласилась Люся, — её читать можно.

— Ага! Читать! Для этого книги есть, а не фантики! Мужика тебе нормального надо, как и всем нам! В кого ты у нас такая… Хотя… — задумалась Маша, — воспитывал тебя отец, и я его помню. Суровый был человек, пусть земля ему будет пухом…

— Я не жалуюсь, у меня нормальное детство было, хоть мама и рано умерла. А отцу большое спасибо, что не сдал в интернат, довёл до ума. Работал как конь, пока я получала образование, — ответила Люся.

— Так хорошо рассуждать, когда тебе двадцать лет! А к тридцати с хвостиком пора семью иметь! Биологические часы не шутка, рано или поздно остановятся.

--">