Наталья Ивановна Никольская - Убили Гангрену

дело-то серьезное? — полюбопытствовала Евдокия Тимофеевна, зыркнув на гостя лукавым взглядом.

— Очень.

— Он, внучек мой, за легкие дела и не берется. Резону нет.

— А Игорь Анатольевич давно этим занимается.

— Сыском-то? — подхватила старушка. — Да как сказать? Не шибко чтоб давно, но уже успел славу себе заработать. Он молодой еще, но дюже способный, институт закончил с красным дипломом. А такой диплом, он — как орден.

— Да. Я знаю, — машинально ответил Валентин, думая о своем.

Засвистел нетерпеливой трелью чайник, старушка быстро выставила на стол чашки, сахар, печенье.

— Люблю я чаек, — заговорила она, заваривая индийский чай в заварник от старинного сервиза. — Но могу предложить и кофейку. Как?

— Нет, спасибо. Я тоже предпочитаю чай.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Евдокия Тимофеевна. — Кофий — он сердце подрывает, а чай — силы прибавляет. Так что за дело-то у тебя, Валентин Яковлич? Не секрет? Я тоже не посторонняя. Я ить работаю в агентстве. Всякие разные задания выполняю, так что в курсе всех дел.

— Вы… — Валентин поперхнулся глотком горячего чая и закашлялся. — Простите, — он достал носовой платок и вытер губы. — Вы тоже детектив?

— Штож тут удивительного. Я еще в силе… На вид, конечно, старовата, а для такой работы как раз и пригодна. Кто на меня подумает, что я чего-то расследую? Ты вон и то чаем захлебнулся от изумления, — Евдокия Тимофеевна весело рассмеялась и тут же, сделав серьезное лицо, насела на гостя. — Ну, выкладывай свою беду. К сыщикам с радостями не ходят. Одни беды несут.

— Друга моего обвиняют в убийстве.

— Да ты что! — всплеснула руками старушка.

— А он никого не убивал.

— Так, — задумалась Евдокия Тимофеевна. — Напраслину на человека навели. Значит, надо убийцу искать.

— За этим сюда и пришел. А Игорь Анатольевич скоро будет?

— Да уж скоро. Иринушка, жена его будущая дюже стихи любит. Вот и уговорила Горяшу, пошли они слушать какого-то поэта. Шаров Павел — слыхал про такого поэта?

— Нет.

— Вот и я не слыхала. Кабы на Пушкина пошли, так их долго бы пришлось ждать.

— Пушкин давно умер, — вяло промолвил гость.

— Ну так что же? А стихи-то его остались. Вон по телевизору до сих пор день рожденья ему справляют. Значит, дюже хороший поэт. Его даже я знаю.

— Может и Павла Шарова через двести лет будут знать.

— Через двести лет меня не будет, и я этого не узнаю. А кого убили-то? — перевела старушка разговор в нужное русло.

— Женщину. Мой друг с ней жил, а потом ушел к другой. А вчера пошел за курткой, забыл взять, когда от нее уходил, ну и обнаружил ее труп. Он сам вызвал милицию, а его забрали. Нашли его следы и отпечатки пальцев.

Валентин разговорился, рассказал про Метелкина все, что мог поведать разве только ближайшему другу. А дружили они с Витьком вот уже пятьдесят первый год, так что порассказать было что.

Евдокия Тимофеевна слушала внимательно, с пониманием и сочувствием, не перебивая гостя, но и не торопя, когда он замолкал.

Когда Валентин выговорился и почувствовал душевное облечение, она положила свою сухонькую ладошку на его смуглую жесткую руку и проникновенно заверила:

— Не страдай, Валентин. Все уладится. И другу скажи: мой внучек злодея отыщет. Да он достанет его из-под земли. Он такой, если уж во что вцепится — все! Он, знаешь, такие дела распутывал, — приврала она, чтобы утешить гостя, — про какие не в каждом кине показывают. Ты, главное, веры в правду не теряй. Нынче время-то какое: кто кого смога — тот того и за рога. А допускать такое никак не можно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вечер поэзии оказался на редкость удачным. Молодой поэт вдохновенно читал красивые сильные стихи. Читальный зал библиотеки был заполнен лишь наполовину, но автора не смущало небольшое количество слушателей. Игорю казалось, что этот большой широкоплечий парень, скорее смахивающий на грузчика, чем на поэта, делился своими сокровенными мыслями именно с ним, он говорил поэтическим языком именно о том, что волновало Игоря.

Как хорошо, что он согласился на уговоры Ирины и пошел с ней на эту встречу. Давно Игорь не чувствовал себя так свободно и замечательно. В его душу проникало что-то нежное и светлое, оттесняя в сторону все заботы и проблемы. Хотелось слушать и слушать ставшего близким и родным еще два часа назад незнакомого парня.

— Правда хорош, а? — спросила Ирина, когда они возвращались --">