Наталья Николаевна Александрова - Украшение китайской бабушки

приятно было видеть эту новую Нину.

– Уже два месяца, – призналась Нина и тут же добавила с обычной своей непосредственностью: – Это такое счастье…

– Рада за тебя, – сказала Надежда и погладила Нину по плечу.

– Еще столько всего нужно сделать… – щебетала Нина, – быт совсем не налажен! Ремонт в квартире не делали лет сорок, представляешь? Мебель купить…

– Это приятные заботы, – улыбнулась Надежда. – А кто твой муж?

– Он… он работает в очень крупной фармацевтической фирме! – тут же без запинки ответила Нина. – Он там начальник исследовательского отдела, представляешь? Ну, новые лекарства разрабатывает.

– Важное дело, – согласилась Надежда.

Когда все собрались уходить, Люся Симакова предложила подвезти их с Ниной до метро.

– Что это ты на машине? – удивилась Надежда. – Не выпить в ресторане…

– Привыкла уже! – Люська рассмеялась. – Без колес как будто раздетой себя чувствую! По работе много ездить приходится.

Надежда разговор о работе не поддержала – ей-то сказать было нечего. Как сократили ее из научно-исследовательского института два года назад, так с тех пор она и считается домохозяйкой (ох, как ненавидела Надежда это слово!). И хоть жила она эти два года неплохо – за мужем, как за каменной стеной, и к домашнему хозяйству относилась без фанатизма, и привыкла уже к тишине и неторопливости, все же иногда хотелось Надежде своей собственной интересной и достойной работы. Но кто же даст такую женщине старше пятидесяти лет? Эту цифру Надежда решалась произнести только мысленно, и то только в обществе таких же, как она, подруг по несчастью. Хотя вот с Люсей-то как раз в смысле работы все обстояло иначе.

– Ой, девочки, как со своим развелась, так думала, что повешусь! – рассказывала Люська, не отрывая глаз от дороги. – Сами посудите: всегда замужем была, сыновей двоих вырастила, с внуком посидеть успела! И тут муженек мне такую подлянку преподнес – завел другую, да прямо на работе! Я, как полная дура, ничего не замечаю, еще жалею его, что приходит поздно, а он оказывается… В общем, история самая банальная…

– Да уж, – поддакнула Надежда, а Нина промолчала.

– Короче, выгнала я его без долгих разговоров, ушел он к той бабе, а я тогда в библиотеке технической работала. Сами понимаете, какая зарплата. Ну, его приятель меня и устроил в одну фирму, по гроб жизни ему благодарна буду!

– Вот уже пять лет кручусь как белка в колесе, – Люся притормозила у метро, – хочу с младшим сыном разъехаться. Мне хоть бы какую конуренку отдельную, а то никакой личной жизни! Пока, девочки, звоните, не забывайте!

Люся чмокнула воздух и рванула машину с места.

– Энергии у нее… – сказала восхищенная Надежда, глядя на задние огни Люсиной машины.

Нина снова промолчала.

– Тебе в какую сторону? – спросила Надежда, смутно припоминая, что Нина жила раньше в районе Черной Речки.

– Мне в центр, на канал Грибоедова, – ответила Нина.

– Ты у мужа теперь живешь? – сообразила Надежда. – Круто, в центре-то…

– Нет, мне бабушка квартиру оставила, – ответила Нина и, видя, что Надежда воззрилась на нее с изумлением, улыбнулась: –  Ты что, Надя, не знала, кто у меня бабушка была?

– Понятия не имела! – брякнула Надежда и тут же опомнилась: – Извини.

– Нина Слепнева, художница известная… Меня в честь нее назвали.

– Ну надо же…

Надежда слышала про такую художницу, только считала, что она умерла очень давно. Какие-то всплыли в голове не то «Ходоки у Ленина», не то «Утро на Днепрогэсе». Но, возможно, она путает, все эти картинки из букваря остались в далеком прошлом.

– Бабушка давно умерла, – говорила Нина, – квартира пустая стояла, потому что там картины, холсты, статуи… и еще много всего, это же была у нее еще и мастерская… Помещение огромное, светлое, просторное, но очень уж забито.

– Ничего, были бы стены, со временем разберетесь.

– Стены есть! – засмеялась Нина. – Да еще какие высокие! И окна… На храм Спаса на Крови выходят.

Нина вышла на Невском. Надежда пожелала ей счастья в семейной жизни и махнула рукой в окно.

«Надо же, – думала она, усевшись на свободное место, – кто бы мог подумать, что у Нинки такая бабушка? И как человек с художественным вкусом мог допустить, чтобы внучка ходила в этой ужасной клетчатой юбке? Однако если вспомнить „Утро на Днепрогэсе“, то никаким художественным вкусом там и не пахло».

На этой жизнеутверждающей мысли Надежда слегка задремала – сказались выпитые пара бокалов вина, – и --">