Дарья Александровна Калинина - Жертвы веселой вдовушки

властной мамашей, которая требовала исключительных прав сына на все его чувства. Ленчик должен был любить ее одну и заботиться лишь о ней одной. Ни на кого другого свои чувства Ленчик тратить не имел права.

Впрочем, год назад деспотичная власть матери над Ленчиком окончательно и бесповоротно закончилась – по причине естественной кончины этой престарелой дамы. Никакой грусти от этого события из родни никто не испытал, за исключением самого Ленчика, для которого мать за эти четыре с лишним десятка лет их «знакомства» стала центром его вселенной.

Все прочие тихо радовались, что сварливая и неуживчивая тетя Марина наконец отправилась в мир иной, откуда уже вряд ли будет изводить родню своими капризами.

– Ну да, – нейтрально отозвалась Леся. – Я помню дядю Леню. Мы с Кирой были на похоронах его матери. Ленчик там так рыдал! Выходит, дядя Леня до сих пор еще не оправился после смерти матери?

– Когда это было! – отмахнулась ее мама. – Тетя Марина умерла уже почти год назад. Ленчик давно уже смирился со своей утратой. Нет, сейчас проблема у него в другом, совсем в другом. Помнишь еще дядю Сашу?

– О, да!

Теперь Леся откликнулась куда более живо. Дядя Саша был еще одним маминым братом. Опять же, не родным, а двоюродным, но куда более веселым и любимым своей племянницей. Умер он всего месяц назад. И вопрос Лесиной матери был, по меньшей мере, странным.

– Конечно, я помню дядю Сашу, – отозвалась Леся. – Бедный! До сих пор не могу поверить, что он умер! Я даже всплакнула на его похоронах.

– А я вот уверена, что он не сам умер. Ему в этом помогли.

– Помогли? – опешила Леся. – Как это – помогли?

– А вот так, – еще более многозначительно и зловеще произнесла ее мама.

– Кто? – заволновалась Леся. – Кто помог?

– Его жена.

– Тетя Луиза?!

При этом имени бедную Лесину маму буквально скривило.

– Тетя Луиза… Не смей ее называть при мне тетей! Это не тетя – это жуткая дрянь и стерва! Я с самого начала предостерегала своего брата от этого скоропалительного брака с весьма сомнительной особой! Но он словно с ума сошел! Ничего не хотел слышать! Вот и допрыгался! Скончался, не дожив даже до шестидесяти!

– А мне казалось, что они вполне счастливы…

– Счастливы? Да эта тварь, пробы на ней ставить негде, ему постоянно изменяла!

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда! Тетя Валя сказала.

Тетей Валей звали еще одну троюродную сестру тети Светы, жуткую сплетницу и вообще дуру. Леся лично к ее словам отнеслась бы с большой настороженностью. И поэтому теперь она тоже весьма скептически переспросила у матери:

– А ей-то откуда это известно?

– Да уж известно! Тетя Валя просто так языком чесать не будет!

– Так ли уж?

– Может, она что-то когда-нибудь и преувеличит малость, но в основе ее болтовни всегда чистая правда!

– И что сказала тебе тетя Валя?

– А то и сказала, что Саша помер, а у Луизки, шлендры этакой, уже новый ухажер имеется. Она их застукала, когда в Пассаж за новыми портьерами для своей гостиной ездила. Ну, ты же знаешь, тетя Валя портьеры всегда в Апрашке покупает, самые дешевые – турецкие, но при этом всем врет, что это эксклюзив из Италии и куплен в дорогом магазине.

– Значит, если исходить из твоей логики, то где-то в районе Невского проспекта она увидела тетю Луизу с каким-то мужчиной?

– Не с каким-то, а с ее любовником!

– А тетя Валя откуда так сразу это поняла? На них написано было, что они любовники?

– Да уж не первый год на этом свете живет, разобралась, что к чему! – ядовито отозвалась Лесина мама и замкнулась во враждебно-обиженном молчании.

Так случалось всегда, едва лишь дочь осмеливалась подвергнуть сомнению хоть одно слово из сказанного мамулей. Кира вздохнула и поняла, что если они с Лесей хотят разобраться в ситуации, то именно ей, Кире, придется выступить в роли арбитра. И почему дочь с матерью почти всегда не могут договориться мирно? Ведь сейчас Кира повторит то же самое, что сказала до нее Леся, но тетя Света отреагирует совсем иначе.

– Теть Свет, а что за мужик-то? Видный он хоть из себя? Сама-то Луиза, как я помню, красотой отнюдь не блещет.

– Вот именно! – тут же с жаром отозвалась тетя Света. – Совсем никудышная бабенка! Моя бабушка про таких поговаривала: ни рожи, ни кожи. Маленькая, вертлявая, ножки кривые, как у козы рожки, живот – арбузом. Да еще и зубы себе никак вставить не может! На передние отважилась, а что там дальше делается, ей вообще фиолетово. Говорит, --">