Наталья Николаевна Александрова - Охота на гиену

с козой, а Витька должен каждую неделю сюда приезжать, продукты привозить! А у него работа, да и сам не молоденький, под шестьдесят уже. Но разве старухе в восемьдесят шесть лет что-нибудь докажешь! Хочу козу — и все тут! Приходил Витька, просил слезно: дядя Миша, прирежь хоть козленка, а мясо пусть Гарька съест. Он отказался, много живности у него бывало, когда в поселке жили, и корову держали со старухой долго, но резать животных он никогда не мог, всегда мужика звали из соседнего села, тот мастер был. Так что ушел Витька ни с чем. А тут новое дело: козе срочно козел понадобился! Иначе молока не даст, а без молока уж козу держать — это совсем дураками надо быть. Разузнал Витька, козел есть в Борщевке, а до нее три километра. Это если по тропинке через лес, а если по шоссе, то и все пять будет. Вот и думай: то ли козу в Борщевку везти, то ли козла к нам, то ли пешком козу вести и свидание с козлом посреди леса назначать. Да еще козлу платить надо, то есть — тьфу! — хозяину, конечно.

Но Витька всю жизнь у мамаши под каблуком, мамаша, конечно, грозная бабка. Витька сам дежурит на складе в таможне сутки через трое с собакой. Собака у него не чета Гарьке, кавказская овчарка, так и она Андроновну, Витькину мать, боится. Витька собаку летом в городе держит. Ох уж эти бабы!

Размышляя так, Михаил Петрович разделся, снял сапоги в сенях, повесил сушиться ватник у печки, вымыл руки и поставил чайник на плитку. Затем он достал из банки соленых огурчиков, снял с плиты теплый чугунок с картошкой, вынул из холодильника шмат привезенного Антониной сала, нарезал несколько тонких ломтиков. Потом он достал тщательно спрятанную от Антонины бутылку «Смирновской». Мужик с дальнего конца садоводства попросил врезать какой-то хитроумный замок и расплатился поллитровкой.

Антонина не возражала, когда он подряжался на мелкие работы, но велела брать деньгами.

А зачем ему здесь деньги? А так жизнь веселее. Гарька завозился в сенях, царапнул дверь. Ладно уж, заходи в тепло!

Михаил Петрович сел за стол, аккуратно отмерил одну треть водки в стакан, остальное завинтил пробкой и убрал в тайное место. Он не какой-нибудь пьяница, чтобы в одиночку надираться, он свою норму знает.

Бутылки ему как раз на три дня хватит, а там Антонина приедет, все равно выпить не даст.

Отрезав большой ломоть хлеба и натерев его чесноком, Михаил Петрович поднял стакан.., и в это время раздался топот, треск сучьев, хлопнула дверь, и на пороге возникла Антонина собственной персоной. Вид ее был ужасен. Головной платок сбился на сторону, из-под него торчали спутанные космы.

Куртка расстегнута, юбка заляпана грязью, видно, падала, и не раз. В руках у нее ничего не было, наверное, потеряла сумки по дороге, или отобрали.

При виде жены в душе Михаила Петровича смешались два чувства: горечь оттого, что не успел выпить, и радость оттого, что спрятал остальную водку. Антонина вошла в кухню и рухнула на табурет. Она пыталась что-то сказать, но только открывала рот, как ,рыба, и задыхалась.

— Миша, — выдохнула наконец Антонина, — Миша, дай воды!

Михаил Петрович перепугался, второпях вместо стакана с водой схватил стакан с водкой и влил Антонине почти половину. Жена глотнула, закашлялась, Михаил Петрович обмер, поняв свою ошибку, но Антонина пришла в себя, порозовела, жадно выпила оставшуюся водку, глянула осмысленно, потом подошла к столу и закусила огурцом.

— Что случилось? — пролепетал Михаил Петрович — Ох, Миша, там на дороге кто-то лежит мертвый. — Антонина говорила почти спокойно, видно, водка подействовала.

— Да что ты несешь? Ты почему не уехала?

— Я же тебе говорю, я иду, а на дороге почти возле полотна кто-то лежит. Я сослепу-то думала, что это тюк какой-то, наклоняюсь, а тут встречная электричка прошла, я при свете и увидела, что это человек мертвый. Мужчина или женщина, я не заметила, а только мертвое оно. И народу кругом никого. Я так испугалась, сумки бросила и назад бежать, думала, тебя догоню.

— А чего ж ты не кричала?

— Да я кричала, а потом запыхалась, еле добежала, думала, упаду там на месте от страха.

— Ну вот что, — Михаил Петрович стал собираться, — надо пойти посмотреть, может, живой там кто.

— Да что ты, Миша, мертвый. Как есть мертвый, глаза остекленели. Да я в жизни туда близко не подойду.

— Ты скажи подробно, где это, я сам найду.

— Нет уж, я тут одна тоже не останусь, сейчас переоденусь только, и пойдем.

Михаил Петрович достал охотничье ружье, --">