Лора Шепард-Робинсон - Кровь и сахар

квадратного дептфордского магистрата Перегрина Чайлда. Сонные глаза посмотрели на Натаниеля из-под мокрого длинного парика судьи.

– Что случилось, парень?

Натаниель повел его сквозь туман к стене, которая отделяла городские причалы от военно-морской верфи. Рыбаки расступились, чтобы их пропустить, и все они обернулись посмотреть, как реагирует Чайлд.

На причале возвышался трехметровый столб, завершавшийся железным крюком, на котором рыбаки любили вывешивать свой самый крупный улов. В последнее время на нем висела акула, которую вынесло на берег в прошлом месяце. Теперь акула исчезла, а ее место занял человек. Он был голым, тело покачивалось на ветру на веревке, продетой под мышками, его руки были связаны за спиной. Натаниель не любил вида крови, а тут ее было очень много – засохшая на груди и спине мертвеца, размазанная по бедрам, кровь в ушах, в носу, во рту. Натаниелю и раньше доводилось видеть убитых – выброшенных на участки берега, которые захватывает приливом, или оставленных в узких переулках в районе причалов и складов, где он работал ночным сторожем. Ни один из тех трупов не подготовил его к этому зрелищу. Это было больше, чем труп. Это было представление – что-то вроде человека без костей на Гринвичской ярмарке.

Натаниель собрал волю в кулак и снова осмотрел подвешенного на крюке мужчину. Ему было около тридцати лет, очень худой, с длинными черными волосами. Его глаза были широко открыты, они смотрели обвиняюще. Раскрытый рот застыл в гримасе ужаса, белая кожа была плотно натянута на острых скулах. Под первым ртом был второй: зияющая алая пасть там, где ему перерезали горло.

Чайлд шагнул вперед, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от тела.

– Господи.

Он смотрел на участок тела чуть выше левого соска мертвеца. Глубокие ровные линии были выжжены на бледной безволосой коже. Плоть вокруг них сморщилась и покрылась волдырями. С того места, где Натаниель стоял, он смог различить рисунок: полумесяц, смотрящий рогами вниз, с венчающей его короной.

– Это клеймо раба, – сказал Натаниель. – Кто-то клеймил его, как негра.

– Я знаю, что это такое. – Чайлд отступил назад, все еще глядя на тело.

Яго зарычал громче. Натаниель попытался его успокоить, но всей душой сочувствовал своему псу.

– Вы его узнали, сэр? Это тот джентльмен, Томас Валентайн. Вы же с ним раньше встречались, правда?

– Встречались. – Чайлд ответил таким резким тоном, что сразу же пресек любые обсуждения этой темы.

Натаниель украдкой наблюдал за магистратом, пытаясь понять, в каком тот настроении и не попал ли он сам под подозрение. Но, казалось, Чайлд вообще забыл, что Натаниель стоит рядом. Магистрат что-то буркнул себе под нос, Натаниель не смог разобрать слов, только почувствовал кислый запах бренди в холодном ночном воздухе.

– Сними его, – наконец приказал Чайлд. – Никому ни слова. Понял?

Натаниель подтянул один из старых ящиков для перевозки грузов к крюку и взобрался на него. Глаза мертвеца невидящим взором смотрели на неподвижные бурые воды реки. На участке между двумя изгибами Темзы поскрипывали невольничьи корабли, рыбаки мрачно бормотали молитвы. Повсюду клубилось, кружило и извивалось «дыхание дьявола».

Часть первая 21–24 июня 1781 года

Свободной (liber) называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой. Необходимой (necessarius) же или, лучше сказать, принужденной (coactus) называется такая, которая чем-либо иным определяется к существованию и действию по известному и определенному образу.

Бенедикт Спиноза. «Этика», часть I «О Боге»

Глава первая

Самые худшие сюрпризы – это те, которые, как нам кажется, мы предвидим.

Амелия Брэдстрит появилась в моем лондонском доме в начале десятого, вечером 21 июня 1781 года. Я в это время играл с Габриелем, выстраивал свинцовых солдатиков рядами на турецком ковре в библиотеке, чтобы он мог сбить их палкой. Восторг, который испытывал мой маленький сын от этого простого занятия, был не меньше моего собственного, но в дверь постучали, и вся радость испарилась в одно мгновение. Неделю назад примерно в это же время ко мне в дом без приглашения заявился один молодой джентльмен, и я опасался, что тот неприятный тип пришел опять. Но постучавший в дверь библиотеки дворецкий быстро разуверил меня в этом.

– Вас хочет видеть --">