Борис Акунин - Анонимус 1-8

макияж расцарапать… Или кофточку дорогую разорвать на британский флаг. Но злополучная тетя ничего такого не знала и поставила машину, где было свободно.

– Не тетя, а девушка, – перебил Волина полковник, – женщины с такими деньгами всю жизнь в девушках ходят. И ты не вздумай к ней со своей этой «тетей» лезть, человек и так травмирован по самое не могу. А то я тебя знаю, ляпнешь что-нибудь… Общайся с потерпевшей уважительно.

Уважительно – это как? По отчеству, что ли?

– Не надо по отчеству, – раздражался полковник, – ты не пятиклассник, а она не завуч. Зови ее… как там фамилия… зови «госпожа Кезьмина».

Госпожа? Это что за садо-мазо при исполнении обязанностей? Может, к ней теперь с хлыстами прийти и в черных кожаных штанах? Вот уж весело пойдет допрос, даже не сомневайтесь. Впрочем, этого Волин решил не говорить: полковник был человек старой закалки и шуток таких понимать не мог по самому устройству своей души.

– Главное, машина была той же марки, – толковал полковник. – Так что убийца – если это был убийца – вполне мог и перепутать. Хотел убить певицу, а попал в Кезьмину.

Отлично перепутал, ничего не скажешь. Тетю эту… тьфу, не тетю, госпожу Кезьмину увезли в больницу с переломами, а Волин теперь расследуй. Как будто других дел мало. Он представил, как будет допрашивать Кезьмину, поигрывая хлыстом, потом пойдет к певице, как на вопрос, подозревает ли она кого-то, та выкатит полный список от Филиппа Киркорова до рэпера Басты. Все же ей завидовали, все убить мечтали.

Эх, друзья, до чего же похабное дело… Да еще и дом такой, прямо всё один к одному.

– Там, кажется, Булгаков жил, в доме этом, – проявил эрудицию полковник.

Да не жил – бывал там. В этом доме после революции знаменитая Зойкина квартира образовалась, а попросту – бордель для нетрудового элемента. Чего туда, кстати, ходил Булгаков, непонятно. Репортажи, наверное, писал. В газету «Гудок». Так сказать, взгляд с места событий. Журналист меняет профессию и все в таком роде. Короче, хаживал туда Булгаков, что греха таить, хаживал. И это ему теперь поминают все – вплоть до последнего школьного учителя.

Вот тоже, между нами сказать, дался им этот Булгаков. Теперь каждое место, где он бывал, вызывает дикий интерес. Как будто не он один там отметился, а вместе со всеми его знакомыми чертями. И будто бы черти эти всюду что-нибудь да оставили: где клад, где ведьму голую, из кухни выглядывающую, где просто сто рублей – мелочь, а приятно.

– Короче, – подытожил полковник, – ноги в руки – и вперед. И не затягивай, дело-то резонансное. Газеты как начнут вопить, только держись. Эти еще, как их… соцсети. Тоже великосветским поведением не порадуют. Раскрывай, одним словом, в кратчайшие сроки. Этого от тебя ждет отчизна, и этого она тебе по гроб жизни не забудет.

* * *

Место происшествия Волин решил осмотреть сам, операм не доверился. И правильно не доверился. Балка выпала с верхнего этажа как раз, когда там работала строительная бригада, реконструировала дом. Предстоял разговор с трудовыми мигрантами, а такие разговоры лучше вести самому. Опера обычно запугают бедного гастарбайтера так, что он маму родную не может вспомнить – не то что с повинной прийти.

Когда Волин явился, строители как раз обедали, сидя на пятом этаже. На верхний, откуда упала балка, пока никого не пускали. Строителей было шесть человек – бригада. Волин окинул публику опытным взглядом. Судя по всему – киргизы. Это неплохо, их на разговор легче вызвать, чем, например, таджиков. Киргизы вообще в России лучше адаптированы, у них тут своя инфраструктура, начиная от зубоврачебных кабинетов и кончая ночными клубами. Даже, кажется, театр есть киргизский, передвижной.

При появлении Волина киргизы перестали стучать ложками по мискам, выжидательно уставились на пришедшего. Смотрели по-разному: кто спокойно, кто робко, а один – нахально и даже с вызовом. Нахальных Волин знал хорошо, им лишь бы выпендриться на ровном месте. Но он хорошо понимал, как таких укрощать. Два волшебных слова: «ЦВСИГ Сахарово», и, глядишь, дерзкий гастер уже поплыл. Кому охота полгода, а то и больше париться в тюрьме для мигрантов? К тому же выход оттуда обычно один – на гастарбайтерскую родину, с запретом на въезд в Россию. Так что давай, мигрант, сверкай глазами, это даже на пользу делу – легче расколешься, если что. Но

--">