Анонимус - Приключения бодхисаттвы

Чего именно это верный знак, бизнесмен не договорил, да Волин и не очень слушал его разговоры. Следователь с любопытством осматривал бело-синий, под гжель, кукиш.

– Оригинально, – сказал он, – очень оригинально.

– Ничего тут оригинального нет, – с раздражением заметил Московкин, – страшно топорная работа.

– А вы что же, Анисим Иванович, разбираетесь в фарфоре? – заинтересовался следователь.

– Да тут и разбираться не надо, сляпано кое-как, – проворчал бизнесмен. – Другой вопрос, для чего сляпано и кем подкинуто. Это же явный троллинг, вы же понимаете?!

– Именно, именно. Троллинг, провокация и вообще хулиганство, – согласился Волин, а про себя подумал, что троллинг этот самому Московкину обошелся крайне недешево.

Но Анисим Иванович его не слушал. Его лицо с жесткими чертами миллионера горело огнем праведного гнева. Ничтоже сумняшеся он заявил, что троллей этих, кем бы они ни были, надо непременно поймать и наказать по всей строгости закона.

– Поймаем и накажем, – успокоил его следователь, – и всенепременно притом. А ответьте-ка, Анисим Иванович, честно и откровенно: кому вы могли перебежать дорогу?

Московкин поглядел на него с изумлением.

– Шутите? – сказал. – Я бизнесмен, я кому угодно мог дорогу перебежать, и сам бы об этом не догадался.

Волин покивал, это-то как раз понятно. Но среди тех, о ком можно догадаться, кого бы он выделил особо?

Анисим Иванович неожиданно посмурнел, поскучнел и отвечал в том смысле, что человек он законопослушный, бизнес ведет по правилам, явных врагов у него нет и никого конкретно подозревать он не может. А, впрочем, и не должен, потому что это вести расследование и ловить преступников – дело не потерпевшего, а наших доблестных органов.

Некоторое время доблестные органы в лице старшего следователя Волина мягко пытались разговорить бизнесмена, однако тот был явно не настроен откровенничать. Волин даже намекнул, что ведь поджигатели сами не угомонятся и в другой раз могут сжечь квартиру уже вместе с хозяином, но Московкин на эти рассуждения не повелся и разговорчивей не сделался.

Пока они беседовали, Волин выглянул в окно спальни и снова увидел клумбу – ту самую, с маками.

– Красивые маки, – сказал он. – Не знаете, кто у вас тут благоустройством занимается?

– Какие маки? – удивился Московкин.

– А вот, на клумбе.

И следователь кивнул в сторону окна. Бизнесмен подошел и в некотором изумлении уставился на цветы.

– Да, странно, – сказал он. – Только что росли петуньи – и вдруг какие-то маки.

Сказав так, он внезапно побледнел. При этом зрачки его, как почудилось Волину, расширились от ужаса.

– Что? – живо спросил следователь. – Что-то вспомнили?

Анисим Иванович покачал головой: нет-нет, ничего не вспомнил, так, сердце немного прихватило. Он просит прощения, но сегодня говорить уже не может, устал, лучше бы созвониться позже – как на это смотрит Орест Витальевич?

– Позже так позже, – вздохнул Волин, – как вам будет угодно. А дулю эту фарфоровую я, с вашего позволения, заберу как вещественное доказательство.

И он откланялся, договорившись созвониться с Московкиным завтра.

Обратный путь его тоже лежал мимо клумбы. Орест Витальевич невольно замедлил шаг и даже остановился, разглядывая цветы. Интуиция подсказывала ему, что тут явно что-то не то. Кто и почему высадил маки вместо петуний? Ну, предположим, садовник-гастарбайтер ошибся семенами… Хотя нет, какие там семена! Маки, судя по всему, высаживали уже не семенами, а рассадой. Значит, ошибки быть не могло: хотели высадить маки – и высадили именно их. Но самое интересное не в этом. Самое интересное в том, почему маки так напугали Московкина…

– Красиво растут, – раздался прямо над его ухом чей-то голос.

Следователь повернул голову. Голос был с легким акцентом, так что Волин почти не удивился, увидев справа от себя улыбчивого китайца. Удивился он, поняв, что китаец выше его на полголовы. Какие нынче китайцы пошли рослые, кто бы мог подумать!

– Питание, – объяснил неожиданный собеседник. – Как только стали нормально есть, тут же и выросли. И никакая генетика ничего здесь поделать не может. У китайской молодежи метр восемьдесят пять – сейчас вполне обычный рост.