Кристина Устинова - Цветочная выставка

задаю аналогичные вопросы. Вроде говорит с охотой, не допытывается. И всё равно непривычно видеть таких открытых людей, но, с другой стороны, он фактически из деревни – ещё привыкнет поменьше болтать.

Вскоре мы встаём и идём на работу.

3

Он съёживается от холода, а до дома ещё далеко. Уже ночь, и транспорт давно не ходит; свет фонаря освещает его фигуру. Он идёт, прижимая к груди камеру и блокнот.

Он ушёл поздно с вечеринки знаменитой актрисой Л. Ю. Б.; его никто не подвёз, и транспорт уже не идёт, а такси нигде поблизости нет.

Зато есть интервью.

Никого нет; ни людей, ни машин.

А нет, вот, какая-то стоит, а к ней бегут двое мужчин с мешками.

На минуту он останавливается и кричит:

– Подбросьте, пожалуйста.

Один из них смотрит на него и кричит:

– Эй, ты!

Кидает мешок и бежит к нему. Не успевает он опомниться, как мужчина зажимает его рот рукой.

– Только слово скажи потом, сволочь, и я тебя найду…

Он вытаращивается на него во все глаза и бьёт ногой в пах. Тот сгибается пополам и ослабляет хватку. Он вырывается и бежит, сжимая вспотевшими пальцами блокнот и камеру. Сзади он слышит:

– Заводи!

Он бежит, ветер завывает в ушах, по спине мурашки; на лбу вступает пот, и его теперь знобит, хотя ноги горят. Он слышит мотор, скрип колёс…

Он роняет камеру и слышит треск.

«Чёрт!»

Оборачивается.

Машина едет прямо на него.

Он делает кувырок в сторону, машина придавливает остатки камеры (хрусь!) и…

Она врезается в фонарный столб.

4

Проходит несколько дней после разговора с Софией. Наступает ежегодная цветочная выставка, посвящённая началу лета, где флористы, типа меня, и садовники выставляют напоказ свои лучшие цветы, чтобы потом получить главный приз – 5000 марок. Есть также ещё 2000 и 500.

Я никогда не рассчитываю получить эти деньги, мне нравиться выставлять свои работы на показ, а когда люди подходят и внимательно их осматривают, получаю от этого удовольствие. Ведь для чего же ещё нужны выставки?

Я выехал на следующий день после разговора с Софией. Дело в том, что добираться до Клайнсланда на поезде два-три дня, поэтому пришлось выехать пораньше.

Так вот, я сижу в поезде и размышляю над этим Николаусом. Вроде парень хороший, вроде тёте понравился, вроде даже есть намёк на любовь, но… А не оставит ли он её возле разбитого корыта? Такое у неё было с одним фермером, когда тот, спустя пять лет брака, изменил ей и выгнал на улицу с тремя марками.

После этого она больше не выходила замуж. И думаю, она побаивается влюбляться. А тут какой-то молодой хер с Люксембурга!

Короче, я приезжаю на станцию и иду до города пешком – полчаса тут идти. Тишину и спокойствие лесов, природы и ручья прерывают издалека доносившиеся крики, гомон и смех; подходя к деревне, вижу уже четыре ряда машин.

Цветочная выставка в самом разгаре.

Из-за большого потока людей и палаток город как будто выглядит больше в два-три раза, а каждый его домик утопает в цветах, цветочных гирляндах. Палатки раскинулись вдоль Главной улицы и частично уходят даже за пределы города. Каждая палатка по-своему украшена, цветы стоят на полках в букетиках или корзиночках.

Рай для глаз.

До приезда София мне сказала, где искать их с тётей палатку: на пересечении Главной и Змеиной (из-за расположения домов – виноват неровный рельеф, – в волнообразную форму) улицах.

Нахожу я их не сразу. Они вдвоём сидят под розовым навесом среди корзиночек с розами; София лениво отмахивается от мух, а тётя, сутулясь, сидит над столом и глядит в одну точку. Лицо у неё расслабленное, со слегка глуповатой улыбкой. Увидев меня, она, не смотря на массивную фигуру, легко вскакивает и кидается мне на шею.

– Штефи, мой маленький Штефи!

– Привет, тётя Фреджа. – Я обхватываю руками её талию и киваю с плеча повеселевшей Софии. – А ты вытянулась за полгода.

– А у тебя, смотрю, щетина.

– Просто бритву забыл.

Она усмехается, а тётя отпускает меня. На её глазах стоят слёзы.

– Магазин цел, не волнуйся. София говорит, заработали достаточно прилично, потом она покажет книгу.

– Хорошо, надеюсь, проблем не возникло?

– Слава Богу, нет. Всё тихо и мирно. Даже иногда к нам заезжают знакомые из Арбайтенграунда.

Я оглядываюсь по сторонам.

– А где твой жених?

Она краснеет.

– Да прекрати ты! Как ребёнок, честное слово. Он не жених мне, мы общаемся.

– Это правда? – говорю я Софии.

Та смеётся и кивает.

– Да. Он сейчас придёт – пошёл за водичкой --">