Евгения Ивановна Хамуляк - Кривая Роза. Рассказы про Испанию

плакаты расставленные повсюду, мол, тебя обижают родители, позвони нам, мы решим твои проблемы, – могут и вовсе одурачить пацана, если дед пережмет с воспитанием.

Ведь молодой только оперившийся человек не задумывается над вопросом: кому в сущности ты нужен?

Они пишут на своих плакатиках «Нам». Кому это нам, если не семье? – всегда спрашивала плакат Роза, проходя мимо него. Яркий, с огромными красными, словно пожар, цифрами экстренного вызова, единственный билборд в их городке, наводил больше беспокойства, чем успокаивал.

– Кто вы такие, что б вмешиваться в дела семьи, где и без вас ранимо и нежно. Где каждый шаг, слово, взгляд, вздох стоят года разлук, боли в сердце, мук одиночества. Где никто, кроме самих домочадцев, не может решать что хорошо, а что плохо для рода.

Одно Роза знала, то, о чем она вещала на деревенских посиделках, цитируя влиятельных госсекретарей, политических детятелей, тиранов прошлого и настоящего, что по их мнению скоро должно было ворваться в каждый дом на планете, добралось и до их семьи. Невидимыми гадкими руками присласкивая, немыми ядовитыми языками сладко подлизывая, через вот такие плакаты, рекламы, советы, тиражируемые газетами и телевизорами… добрались до единственного внука Пако, желая отнять его светлое будущее, заменив его суррогатом из помоев цивилизации.

– Беда, – тяжело думала Роза. – Беда.

Кривая Роза дошла до дома, доверяясь ногам, но не глазам. Рафа еще спал. Выйдя на пенсию, бывший маляр отлеживался до обеда, поэтому не сразу заметил странное выражение лица и полную отрешенность жены. Роза соврала на счет здоровья, хотя никогда не врала, помня кодекс чести коммуниста.

«Врешь, думая, что выглядишь лучше в глазах других, на самом деле, ты становишься хуже, теряя честь и душу», – так перефразировала на свой манер женщина правило строителя коммунизма «честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни». Но это правило сегодня вошло в контры с другим правилом, которое оказалось поважнее: «взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей». Ложь во спасение сработала. Рафа, приготовив успокоительный липовый чай жене, зная, что у той железное здоровье и она справится с мигренью, спокойно отправился по своим делам: чинить, красить, снаряжать ялик, ведь именно сейчас шла основная охота на кальмаров. Его ждали компаньоны, что б в ночь, активное время жизни моллюсков, отправиться на ловлю, и уже на следующий день отведать их свеже подрумяненными на чугунной сковороде в кипящем оливковом масле с солью, травами и перцем по вкусу.

Роза, оставшись одна, долго размышляла, но когда приняла решение, быстро собралась, оставив записку мужу, который прочтет ее по утру, что она едет навестить кузину и останется там с ночевкой. Взяла его мотоцикл и направилась в проклятый Балгес-де-мар, где проклятый Хавьер продал старый дом родителей на первой линии моря, и где теперь высились пятизвездочные отели, предназначенные для проклятых богачей со всего мира.

Когда солнце почти село, Роза добралась до переливающегося в огнях прибрежного городка, оставила мотоцикл на бесплатной парковке, экономя на платной, жутко дорогой, прямо перед морем. И еще пятнадцать минут шла пешком до дома сына, жившего на четвертой линии моря.

Сын с невесткой восприняли новость прохладно.

– Такие нравы, – непонятно выразился Хуан, одобряя или отрицая выбор сына – сам не мог решить.

– Может быть, это сплетни? – высказала мнение Глория.

– Может быть, – согласилась Роза, знающая такие истории, где больше доверяли чужим кривым глазам, в ответ теряя доверие родни.

– Где его найти? Я сама с ним переговорю.

Родители точно не знали, где он ошивается, но все подростки скапливались у дискотек, которые традиционно располагались прямо у моря.

– Мама, будь аккуратна, – сказал Хуан. – Сейчас понаехала очень агрессивная молодежь. На той неделе одна компания ирландцев наехала на англичан, устроили поножовщину. Было ранено трое человек. Полиция негласно отпускает этих зверенышей домой. Просто депортируют и все. Не попади под раздачу.

Роза кивнула и поцеловала Хуана в лоб, еще раз отказавшись от сопровождения.

Роза была уверена, что только она сможет достучаться до Пако. Бабка и внук говорили на одном языке. Однажды они даже изобрели свой собственный разговорный и письменный код, который понимали только они, шифруя послания, где спрятаны --">