Роберт ван Гулик - Призрак в храме

стряхнула их, потом задумчиво произнесла:

— Прошлой зимой этот сад был совсем белым от снега. Совсем белым...

— Да, — выпалил он. — Да! Там, в городе, было тоже очень красиво. Сосульки свисали с крыши пагоды на Лотосовом озере, как маленькие колокольчики. — Он вытер вспотевшее, разгоряченное лицо. — А каким прозрачным был морозный воздух; я помню, как утром...

— Не вспоминай, — холодно прервала она. — Забудь! Думай только о будущем. Ведь теперь мы сможем забрать их. Все! Пойдем сейчас же и достанем их.

— Сейчас? — ошеломленно воскликнул он. — Сразу после... — Заметив презрительный взгляд, быстро добавил: — Я устал как собака, пойми, я не могу сейчас!

— Устал? Ты же всегда кичился своей силой!

— Но теперь-то уж незачем спешить. Мы можем забрать их в любое время. И мы...

— Я-то как раз спешу. Впрочем, ладно, с этим можно подождать. Что такое одна ночь?

Он уныло посмотрел на нее. Она опять замкнулась в себе, уходила от него. А он так страстно желал эту женщину, что это причиняло ему боль.

— Почему ты не можешь принадлежать мне, только мне одному? — с мольбой произнес он. — Ты же знаешь, что я сделаю все, чего ты захочешь. Я доказал это, я...

Он замолчал, заметив, что она не слушает. Женщина смотрела в пространство между ветвями, усыпанными белыми цветками. В вечернем небе отчетливо видны были верхушки двух трехэтажных башен. Совершенно симметрично они обрамляли главный зал храма.

Глава 2

Ранним утром на следующий день тяжелый влажный воздух все еще висел над Ланьфа-ном. Когда судья Ди вернулся в свой кабинет после утренней прогулки, он с раздражением ощутил, что пропотевшее хлопчатобумажное платье прилипло к его широким плечам. Он достал из рукава маленькую деревянную шкатулку и положил на стол. Потом подошел к шкафу, в котором хранилась одежда. Переодевшись в чистое летнее платье из голубой ткани, он распахнул окно и выглянул наружу. Его могучий помощник Ма Жун шел по вымощенному двору судебной управы, неся на плечах жареную свиную тушу и что-то напевая. В пустом дворе голос его казался пронзительным и звучал как-то неестественно.

Судья закрыл окно и присел к столу, заваленному бумагами. Потирая лицо, он подумал, что в такой особенный день он тоже должен чувствовать себя счастливым. Взгляд его упал на шкатулку из черного дерева, которая стояла на краю стола. Круглый диск из зеленого нефрита, украшавший ее гладкую черную поверхность, тускло поблескивал. Во время утренней прогулки он заметил эту шкатулку в окне городского торговца древностями и сразу купил ее. На нефритовом диске был вырезан стилизованный иероглиф «долгая жизнь», а это очень подходило к сегодняшнему дню. Нет никаких причин чувствовать себя не в духе. Нужно держать себя в руках, даже если скучная жизнь в этом отдаленном пограничном округе раздражает его. Не следует поддаваться приступам уныния.

Решительным жестом судья расчистил перед собой стол, отодвинув толстую папку в сторону, и хлопнул в ладоши, призывая писца. Завтрак поможет избавиться от неприятного ощущения в желудке. Наверное, это от жары. Он взял большой веер из журавлиных перьев и, откинувшись на спинку кресла из резного черного дерева, начал медленно им обмахиваться.

Открылась дверь, и вошел, шаркая, его старый слуга, доверенный советник и старшина суда Хун. На нем было длинное синее платье, а седую голову покрывала маленькая черная шапочка. Он пожелал судье доброго утра и осторожно поставил на боковой столик поднос с завтраком. Когда он начал переставлять чайник и тарелочки с соленой рыбой и овощами на стол, судья Ди с улыбкой произнес:

— Почему ты не приказал писцу принести завтрак, Хун? Зачем самому делать это?

— Я все равно проходил мимо кухни, ваша честь. Кстати, Ма Жун нашел в мясной лавке самую большую жареную свинью, какую мне когда-либо доводилось видеть!

— Да, она будет главным блюдом на сегодняшнем ужине. Дай мне этот чайник, я сам справлюсь. Садись, Хун.

Но старик отрицательно покачал головой. Он быстро налил судье чай и поставил перед ним чашку благоухающего, дымящегося риса.

Только после этого он уселся на низкий стул перед столом и искоса посмотрел на осунувшееся лицо судьи. Хун был слугой в семье Ди еще в то время, когда тот был ребенком, и давно научился угадывать его настроение.

Взяв палочки для еды, судья --">