Олег Мушинский - Красный след

опоздавшим доставались не самые лучшие места. Однако тем вечером странников оказалось мало, караван устроился с комфортом и каждый, кто мог позволить себе горячую ванну, смог ее принять.

Первое дурное предсказание сбылось уже под утро.

Тимофей, Карл и Орест устроились на ночь в верхней галерее. В главном здании для гостей были отдельные комнаты, но просили за них неприлично дорого. Хозяин каравана с тяжким вздохом заплатил. Тимофей со спутниками предпочли устроиться подешевле. Подешевле были крытые галереи в правой стене.

Каменные стены караван-сарая вместе с главным зданием образовывали квадрат, внутри которого находился посыпанный песком двор с колодцем посередине. Деревянные галереи были пристроены к правой и левой стенам, но в левой ближе к воротам размещалась конюшня, а на угол, где она смыкалась с главным зданием, выходили двери кухни. Запахи были соответствующие. Зато и место там стоило значительно дешевле, чем у правой стены. Совсем дешево – но тоже не бесплатно! – можно было спать во дворе.

Последние два варианта Тимофей отклонил сразу:

– Нам нужно хорошенько выспаться. До Иерусалима путь неблизкий, и силы нам понадобятся.

Галереи были широкие и просторные. Толстые деревянные решетки разделяли пространство на клетушки. В каждой из них вполне могли расположиться трое путников, и еще осталось бы место сложить их вещи. Тимофей выбрал клетушку поближе к воротам. Ветер приносил сюда одну только вечернюю прохладу. С галереи вниз, к воротам, вела широкая лестница. На последней ступеньке сидел охранник с коротким копьем. У ворот стояли еще двое. Кроме этой лестницы, попасть на галерею можно было прямиком из главного здания, куда кого попало не пускали.

– А здесь мы можем спать совершенно спокойно, – продолжал Тимофей. – Если, конечно, местные воры не научились летать.

– Если бы и научились, мастер, вряд ли бы они стали разменивать столь ценное умение на обычное воровство, – отозвался Карл.

Однако когда они укладывались спать, первое, что сделал рыцарь – это вытащил из-за пазухи письмо, адресованное магистру ордена госпитальеров, и перепрятал его в походный мешок, который, в свою очередь, положил под голову вместо подушки. Каждому постояльцу в галереях полагался отдельный тюфяк – тонкий, но, как оказалось, очень удобный – а накрывались они собственными плащами, у кого они были.

У Тимофея был широкий плащ-сюрко. Когда-то ярко-красный с нашитыми на него крестами, за годы странствий он настолько выцвел и полинял, что стал бурым с подпалинами, а разглядеть кресты при вечернем свете и вовсе было задачей непосильной. Зато, расправив его, Тимофей мог накрыться с головой. Устроившись на тюфяке, это он и проделал, тотчас уснув, но сны его были тревожные, и проснулся он еще затемно. Причем проснулся с ощущением опасности.

Ночная тьма была плотной, как всегда перед самым рассветом. На каменной колонне перед входом в их клетушку тускло горел факел. Затем его закрыла собой неясная тень. На мгновение тень застыла в проходе, потом беззвучно скользнула внутрь клетушки. Тимофей незаметно подобрался.

Его меч покоился в ножнах и стоял у стены где-то за головой. Где точно, Тимофей припомнить не мог. Где-то рядом с сапогами. Причем где он поставил сапоги – помнил точно, а вот меч – где-то рядом. Оружие-то штука приметная, не каждому его можно носить безнаказанно, и не каждый вор протянет к нему лапы, а вот хорошая обувь могла «убежать» даже в самом приличном месте. Все-таки это место – приличное, а люди – они везде разные. Сапоги у Тимофея были очень хорошие, из мягкой кожи. Даже лучше, чем у Карла.

Однако дело выглядело так, будто бы тень пожаловала вовсе не за его обувкой. В отсветах факела тускло блеснул кинжал с изогнутым лезвием. Тимофей замер. Тень склонилась над Карлом, и в тот же момент Орест вскинул руку. Широкая кисть безумца безошибочно нашла запястье незваного гостя и стиснула его так, что тотчас раздался тихий стон.

– Держи его, Орест! – воскликнул Тимофей.

– А это еще кто? – одновременно спросил Карл.

Отбросив плащ, Тимофей бросился за мечом. Плащ накрыл голову Карла и тот из-под толстой ткани глухо помянул нечистого. Тимофей обернулся на звук. Его рука одновременно протянулась за мечом, но в полумраке и спросонья Тимофей не рассчитал расстояние и лишь кончиками пальцев задел ножны. Меч упал, заодно завалив на пол и оружие рыцаря. Загремело здорово. Особенно громко бабахнул --">