Рубен Валерьевич Маркарьян - Ключевая фраза

так, потому что улица Матросская тишина. А почему улицу так странно назвали?

Адвокат улыбнулся.

– Студенту исторического факультета стало любопытно? Петр Первый на берегу Яузы построил парусную фабрику и разместил при ней матросскую слободу. Потом фабрику перевели в Новгород, а в ее зданиях была устроена Екатерининская богадельня для матросов-ветеранов. Поселив на этой улице флотских инвалидов, Пётр издал указ, запрещающий проезд по улице карет и повозок, чтоб не грохотали. Так и появилось название улицы: Матросская тишина.

– Да? Интересно… Я на исторический пошел как раз потому, что вот интересно такие вещи узнавать… Вот думаю как-то, отчего немцев мы зовем немцами? Ведь страна у них Дойчланд, сами они не немцы, а дойче, а раньше их германцами называли. Откуда немцы-то?

Студент вопросительно посмотрел на адвоката, как бы спрашивая: интересно узнать? Каховский знал ответ, но сделал вид, что заинтересован. Он привык поддерживать своих клиентов в условиях СИЗО, для них любое отвлечение от унылых однообразных будней тюрьмы было как дополнительный глоток свежего дозированного воздуха.

Игнатьев продолжил:

– На самом деле слово «дойче» – это с древнегерманского «народ». А вот «немцы» – от нашего «немой», то есть говорящий на непонятном языке. Немцами у нас еще со времен новгородских летописей называли не только германцев, но и англичан, голландцев и прочих шведов…

Он опять помрачнел. Видно было, как быстро Игнатьев завершил мысленный круг воспоминаний: от свободы, университета, сокурсников, шумных студенческих вечеринок до сегодняшней серости будней нахождения под стражей, в камере с темными личностями, с которыми так пока и не получалось наладить отношения. Глаза Валерия опять наполнились слезами, но в этот раз он не сдержался и заплакал, уткнувшись лбом в холодное оконное стекло.

Артем молчал. Он знал, что мужчине, даже такому юному, нужно говорить слова утешения после того, как он сам сделает попытку справиться с рыданиями. Мужчина делает это инстинктивно, сглатывая слюну или начиная кашлять. Мужчины не говорят сквозь плач, как женщины, и не выплакивают всех слез, прежде чем успокоиться. Мужчинам не нравится дрожащий собственный голос, они не могут позволить себе быть слабыми, а дрожь в голосе – основной признак слабости. Поэтому чаще всего мужчина молчит, чтобы справиться с волнением, страхом и безысходностью.

Следственный изолятор – то место, где волнение, страх и безысходность обрушиваются на неопытного человека всей своей подавляющей мощью, стремясь раздавить волю, сломать, уничтожить личность. Ученые-психологи придумали для описания состояния человека, впервые попавшего в СИЗО (да и вообще в абсолютно новую обстановку), странное словосочетание – «культурный шок». Шок от смены культур, в которых привык находиться.

Из культурного шока человек выходит с новой личностью – сломавшейся, опустившейся, безвольной, отдающей себя на волю победителя – любого более сильного существа из системы: сокамерника или следователя, либо личностью с новой кожей, огрубевшей, эластичной, способной выдержать удар. Человек привыкает ко всему, так говорят. Конечно, это выражение тоже относительное: человек не может привыкнуть к пыткам, голоду или постоянным издевательствам, воздействующим на психику, ломающим ее безвозвратно, то есть превращающим человека в животное с инстинктами. Но московское СИЗО ХХI века при всех его недостатках – это не лагерь смерти, тут все-таки работает закон и не все так плохо, как это иногда изображают пишущие на тюремные темы журналисты или сами обитатели тюрем.

Артем в силу своей профессии и стажа работы был знаком с нюансами изменений, происходящих в личности арестованного и пребывающего под стражей человека. Он даже делал кое-какие пометки для себя, чтобы в будущем, где-нибудь ближе к пенсии, поделиться своими знаниями с потомками, выпустив какую-нибудь книгу вроде учебного пособия. Он уже встречал подобные произведения своих коллег, особенно имевших опыт отсидки в СИЗО, а то и в колонии, ставших адвокатами именно в силу того, что они оказались в этой системе и вышли из нее переродившимися. Тем не менее ему казалось, что все эти выпускаемые брошюрки с названиями «Если вас арестовали» или «Как выжить в тюрьме?» не до конца психологически обоснованы. Люди, писавшие эти произведения, либо писать не умели, либо писали, стараясь ответить на вопрос, что делать и как --">