Ольга Леонидовна Погодина-Кузмина - Уран

— Не знаю, что случилось, — хмуро ответила Ниночка. — Если у вас срочный вопрос, обращайтесь к заму по производству.

Может, так даже лучше? Пойти к Бутко, он член парткома. Что же, человек доведен до крайности бытовыми условиями. Главное, выглядеть естественно. Не просить, а требовать. Да, это настоящая удача! Знак?

— Вы карандаш сломали! — воскликнула Ниночка.

Воронцов опомнился.

— Ах да, простите! Зайду к главному инженеру. Извините за карандаш.

Бутко, держась за дверцу шкафа, снимал богатые, с отворотами, белые валенки-бурки.

— Это не общежитие, это ясли! — крикнул Воронцов, входя. — Восемь человек детей, трое младенцев, с утра до вечера шум, гам, тарарам! Никакой возможности отдохнуть в свой законный выходной! Как, скажите, как давать ускоренный план с больной головой, с вечной простудой?

Воронцов закашлялся более чем убедительно. Бутко отпрянул, заслонился дверцей шкафа от орлиного клекота. Шерстяной «в елочку» носок домашней вязки наполовину сполз с разутой ноги.

— Вы по какому вопросу?

— Тарас Капитонович, извините, но невозможно же больше терпеть! Я по вопросу предоставления благоустроенного жилья, которое мне обещано с сорок девятого года! А сегодня, — Воронцов, набравшись наглости, сдернул листок висящего на стене отрывного календаря, — девятое февраля пятьдесят третьего.

Бутко выглянул из-за шкафа. От растерянности он перешел на украинский язык.

— Вы трохи заспокойтеся, товарищ Воронцов. Положение с жильем нынче тяжкое у всех. Та вы сидайте.

Главный инженер все же переобулся в легкие ботинки, поставил бурки в книжный шкаф.

— Мне некогда рассиживаться! — Алексей поверил в успех дела, это придавало энергии. Он наклонился через стол и прямо посмотрел в карие, выпуклые, бульдожьи глаза Бутко. — Мы с вами не парикмахерской заведуем, Тарас Капитонович.

Тот не отвел взгляда — мол, знаю, чем заведуем, разумею государственную значимость.

— Це так, Алексей, справа наша важлива. Партия нам доверила передовой рубеж — производство материальной базы урана для исполнения Задачи номер один. Только есть и к тебе вопросы. Что ж ты, кандидат в члены, живешь с чужой жинкой? Вот! — Бутко открыл ящик, шмякнул на стол картонную папку. — Котёмкин на тебя жалобу накатал. Пишет, увел ты его супружницу с двумя детьми, а партком бездействует. Ни ухом ни рылом не ведет.

Воронцов опустился на стул. Прежде ему не приходило в голову, что их с Таисией добрососедские отношения могут стать предметом разбирательства начальства.

— Так и накатал — «ни ухом ни рылом»?

Бутко усмехнулся под щеткой усов, но продолжал сверлить глазами, и короткопалая рука выстукивала марш поверх картонной папки.

— Котёмкин з селян, хлопец простый. А нам разобраться треба.

Воронцов отвел глаза. Мельком подумал — отчего повсюду красят доски пола этой ржаво-бурой краской, маслянистой, как засохшая кровь?

— Таисия сама ушла от мужа. Он пил и поднимал на нее руку. И, насколько я знаю, она получила развод.

Бутко кивнул.

— Вот и добре! Оформляй с Котёмкиной законный брак, а мы с директором помиркуем. Обещали — сделаем. Получишь комнату в новом доме, со всеми удобствами, для семьи, — Бутко поднялся, похлопывая Воронцова по спине, провожая к двери. — А то налетив як шулика… Коршун по-нашему.

— Тарас Капитоныч, — Воронцов сглотнул сухой комок в горле. — Еще один вопрос. Мне нужна мобильная бригада. На срочные аварии, на ликвидацию недоделок. Человека три в личное мое распоряжение.

Бутко поскучнел.

— Штат открыть можливо, тильки людей теперь нема. Из ремесленных пришлют человек десять, дай бог, к лету.

— Безобразие! — Воронцов полетел как с горы. — Требуете полтора плана, а людей не даете!

— Де я тоби их возьму? — Бутко сердито выпучил глаза, перешел на сиплый крик, привычный участникам еженедельной планерки. — Напеку як пирожкив?!

— Вы понимаете, что это не шутки? Я срываю специалистов с плановых работ на аварийные участки! — подыгрывая ритуалу, Воронцов тоже закричал, упершись руками в стол. — Хоть заключенных пусть мне выделят! Ведь можно дать бесконвойных!

Бутко задумался на секунду.

— Расконвоированных? Це добре. Можно. Посодействуем.