Елена Басманова - Крещенский апельсин

завершилась, а выкинула немыслимый кульбит, но об этом не знал никто, даже его родители! А то, что судьба свела его в купе с дамой, похожей на его возлюбленную Эльзу, он воспринимал как тайный знак того, что после всех предстоящих испытаний в ближайшем будущем его ждут необыкновенные милости и блаженства.

— Не будем смущать покой ваших прелестных попутчиц, — услышал Самсон приятный баритон нового знакомца, — в моем купе нам никто не помешает. Посидим недолго, согреемся, поболтаем. Вам, вероятно, хочется побольше узнать о столичных нравах. Могу посодействовать. Чужому в Петербурге тяжело и одиноко. Можете рассчитывать на мою поддержку.

Голос звучал приветливо и доброжелательно.

— Действительно холодновато, — с готовностью согласился Самсон, давая понять, что рад счастливому знакомству.

За внешним обликом молодого провинциала, рослого блондина, с прямым крупным носом, мягким подбородком и чувственным вялым ртом, опытный человек без труда мог распознать юношескую робость: ее выдавали простодушное выражение серых глаз, излишняя подвижность мышц под кожей ясного лба, манера наклонять голову, подобно котенку, внезапно наткнувшемуся на неизвестный предмет.

Предупредив попутчиц, он проследовал за элегантным господином в конец вагона. Казалось, в купе господина Либида не так холодно. Возможно, благодаря тому, что купейный электрический фонарь с желтым — а не голубым, как в купе Самсона, — матовым плафоном давал теплый, янтарный цвет. На столике лежали коробка сигар, плиточный шоколад московской фирмы «Сиу и К°», коробка сухого печенья от Бликгена и Робинсона. Стояла бутылка коньяку.

— Полагаю, вы разбираетесь в горячительном, — Эдмунд улыбнулся. — Это «Хеннесси», превосходный французский коньяк. Видите надпись? «Возвращено из Англии». Этот коньяк специально катают на пароходах через Ла-Манш, чтобы он лучше плескался в бочках и смывал бы с них дубовый аромат.

Самсон неопределенно кивнул в надежде скрыть свои куцые познания в питейной области. Прежде он пил шампанское да сладкое вино. Для него все коньяки были в новинку, и он не отличал хороший от плохого Да и выбор напитков в Казани не такой, как в Москве и Петербурге.

— Действительно, коньяк выше всяких похвал, — подтвердил Самсон, пригубив золотистый напиток и мгновенно ощутив, как по всему телу разливается тепло.

— А теперь, мой юный друг, рассказывайте. Все рассказывайте, без утайки. Может быть, я смогу быть вам полезен. Есть ли у вас в столице родные?

— Нет, господин Либид, — ответил Самсон, по детской привычке отправляя за щеку квадратный кусочек шоколадной плитки. — Предполагаю снять квартиру.

— Вы намерены служить?

— Пока не знаю. Пока что я буду вольнослушателем посещать лекции в университете.

— Но ведь уже январь! — изумился элегантный хозяин купе. — С начала лекционного курса прошло полгода!

— Все так, — Самсон успел проглотить кусочек шоколадки и, поколебавшись, потянулся за вторым, — но я был болен. Вот и еду в столицу не вовремя. Родители настояли.

— Тогда нам следует выпить еще и за ваших умных родителей, — подхватил Эдмунд Федорович и разлил коньяк по стаканам. — Ныне только глупцы не понимают важность высшего образования для своих чад. А по какому ведомству служит ваш батюшка?

— По ведомству народного просвещения, — откликнулся с запозданием Самсон, — и в Петербурге у него есть знакомые, они-то и помогли записать меня в университет вольнослушателем.

С каждой минутой доброжелательный кареглазый собеседник со смугло-розовым лицом, излучавшим искреннюю заинтересованность и не менявшим свой цвет под влиянием выпитого коньяка, казался Самсону все более приятным. И колоссальное напряжение, не оставлявшее юношу последние полгода, понемногу спадало. Эдмунд Федорович, мужчина немного за тридцать, как нельзя лучше подходил для того, чтобы поделиться с ним горестными переживаниями.

— Так вы и экзаменов не сдавали? — деланно изумился попутчик. — Удивительно! Что же вам помешало?

Самсон покраснел.

— Верно, романтическая история, — предположил господин Либид. — Понимаю. Сам в вашем возрасте увлекался прелестными созданиями. Но так голову не терял. И кто же она, если не секрет?

— Ее зовут Эльза, — прошептал Самсон и отхлебнул еще глоток коньяку. — Она была старше меня. И приехала в Казань из Москвы. В моем окружении таких женщин прежде не встречалось. Все --">