Георгий Персиков - Дело о трех рубинах

напротив, сыпала проклятия на «попирателей свободы последнего независимого азиатского государства». Кайзер Вильгельм же высказался, что-де неплохо бы русским помочь с расовой точки зрения, но предпочел все же сие оставить своим частным мнением. Через несколько месяцев бесплодного ожидания и жонглирования дипломатической перепиской даже самым упертым сторонникам всеевропейского монархического братства среди окружения Николая II стало ясно – помощи ждать неоткуда.

Дальше события развивались все пасмурнее и пессимистичнее. Японцы начали успешное наступление в Маньчжурии, споро продвигаясь через горы, реки и пески. Без боя был оставлен порт Дальний. Яростным натиском прорвана поспешно возведенная линия обороны на перевалах Волчьих гор. И спустя полгода беспрерывной череды поражений Порт-Артур был взят еще и в сухопутную осаду. Российские войска перешли к героической обороне, заставившей проникнуться уважением к русскому солдату даже не очень-то впечатлительных японцев.

Столичная пресса пересказывала историю о метком стрелке из башкирцев, который на посту в кромешной тьме застрелил троих гусей, приняв их за вражеских лазутчиков. А уже на следующий день этот же невзрачный солдатик отбил раненого поручика и двоих своих контуженых товарищей у взвода японцев. И все это с одной лишь трехлинейкой, кою непатриотичные леваки уже начинали поругивать за худшую точность и кучность стрельбы в сравнении с японскими винтовками. Медаль и Георгиевский крест за сутки – вот как наши-то бьются! Имена лейтенанта Подгурского и троих охотников из Пятого полка стали знамениты на всю страну. Верный глазомер, крепкие руки, несколько мешков пироксилиновых шашек – и трех рот японских горных стрелков, уже праздновавших взятие укреплений, как не бывало! Чудо-богатыри страдали от цинги, жили на хлебе и воде, но продолжали держаться, перемалывая в сражениях один за другим японские полки. Но такое не могло продолжаться бесконечно. Под Рождество Порт-Артур пал.

Японцы торжествовали. Это ничего, что их потери втрое превышали число убитых и раненых у русских. После долгой изоляции и уступок перед играющими мускулами белыми, Ниппон наконец-то снова занимала законное место на мировой арене, овеянная лучами славы. Царские генералы решили пустить в дело лучшие свои части – дивизии забайкальских и донских казаков. Семь тысяч всадников отправились в набег по тылам японцев в Маньчжурии. Почти две недели мчалась конница по степям да горам, рубя в капусту вспомогательные отряды и разрушая железные дороги и мосты. Всего четыре сотни людей потеряли казаки убитыми и ранеными – вот она, первая и такая долгожданная победа! Но не принес рейд долгожданного перелома в войне. Инженерные части японцев споро восстановили пути сообщения. А убитые… Что ж, самураи вспомнят о них потом, когда уже будут праздновать окончательную победу. Ничем завершилась и пехотная наступательная операция при Сандепу. Смелые атаки сибиряков обесценивались кухонной перебранкой генералов, которые никак не могли избрать общую тактику. Ударные отряды штурмом вышибали из укреплений японцев, но затем отступали, не дождавшись поддержки. Двенадцать тысяч жизней было отдано понапрасну только из-за того, что амбициозные русские военачальники так и не сумели меж собой договориться.

А новый год принес новые горькие поражения. Была проиграна трехнедельная битва под Мукденом, которая на тот момент стала крупнейшим сухопутным сражением за всю историю человечества. Подполковник Антон Деникин с горечью говорил, что во время того разгрома впервые в жизни увидел панику среди русских войск. Полностью была уничтожена сильная русская эскадра в яростном Цусимском бою – тоже самом крупном за все тысячелетия военной истории до того. Лишь четыре русских корабля из тридцати восьми смогли вернуться в родные порты. Могучая империя впервые за долгие годы почувствовала себя как боксер на ринге, пропустивший несколько сокрушительных ударов. А в довершение всех бед по всей стране заполыхала самая настоящая революция. Народные массы восставали против векового угнетения и требовали справедливости. Потому, когда в июле японский десант высадился на Сахалин, немногочисленным русским частям на этом острове приходилось надеяться только на самих себя.

Полнокровная дивизия генерала Харагути Кэнсая пересекла узкий перешеек между северной оконечностью Хоккайдо и южной --">