Андрей Александрович Ильичев (Ильин) - Государевы люди

российским меркам неплохой и даже шикарный, потому что большой, серебристый и спортивный, купленный в прошлом году. Который давно пора было менять, потому что куплен он был в прошлом году и уже вышел из моды.

Водитель выскочил из салона и распахнул дверцу.

— Благодарю, — фон-Штольц сунул в раскрытую ладонь несколько бумажек, за которые Мила там, в России, трудится целый месяц. Плюхнулся на сиденье и даже не подумал захлопнуть дверцу, потому что ее должен был захлопнуть тот, кто пригнал машину...

Когда-то давно, на одной из подобных мелочей, Мишель чуть не прокололся и не погорел на двадцать лет каторжных работ...

Машина бесшумно катилась по приморскому шоссе.

Собранная гармошкой крыша не мешала вдыхать сочные ароматы южно-европейской ночи. Отличная дорога скрадывала скорость и, несмотря на то что стрелка спидометра зашкаливала за двести километров, казалось, что никто никуда не едет. Почему-то считается, что любители быстрой езды должны покупать спортивные машины и гонять по трассам «Формулы-1», щекоча себе нервы. Ничего подобного! Тому, кто желает по-настоящему ощутить скорость, следует купить «жигуль», лучше всего «шестерку», и гонять на нем по российским дорогам. Только тогда он сможет по-настоящему ощутить, что такое скорость и риск, причем уже на ста километрах в час, когда в машине начнет дребезжать все, что только может, руль на поворотах будет рваться из рук, а бросающиеся под колеса ямы и колдобины вытрясать из капота мотор, а из тела душу.

В свете фар мелькали белые заборы, живые изгороди и черепичные крыши вилл и те самые из приключенческих романов названия, которые здесь были всего лишь дорожными указателями.

Жизнь была прекрасна и удивительна...

Если бы не шеф...

Глава 2

Моторы «Боинга» мерно гудели. Салон был полупустой, хотя там, за переборкой, наверняка был набит пассажирами, как бочка сельдями. Потому что там располагался эконом-класс. Но это — там, не здесь...

До аэропорта назначения было еще полтора часа лета. И пассажир нажал кнопку вызова стюардессы.

Она появилась сразу же, как добрая и очень миловидная волшебница. Как ангел, порхающий на высоте десять тысяч метров.

— Мне бы мартини... — высказал он первое пожелание.

Которое тут же исполнилось.

— И еще наушники.

— Что желаете послушать? — поинтересовалась бортовой ангел.

— Классику. Лучше что-нибудь из Шопена, под него очень хорошо спится.

Уши погрузились в наушники, как в мягкие пуховые подушки, глуша все окружающие звуки. Зазвучала тихая музыка.

Два желания были исполнены. Но в сказках их обычно бывает три.

— И еще плед, пожалуйста.

Стюардесса принесла плед, нежно укутав им пассажира.

Пассажир был очень даже ничего себе, и ей было приятно подтыкать его с боков одеялом, словно он был маленьким, хотя и под два метра, мальчиком.

Стюардесса слегка поелозила по телу пассажира пальцами, заправляя концы пледа.

— Можно еще просьбу? — спросил пассажир.

— Да, конечно, — быстро кивнула стюардесса. — Что вы хотите?

— Если мы будем падать, пожалуйста, не забудьте разбудить меня, — попросил пассажир, — и сядьте рядом.

— Зачем? — удивилась бортпроводница.

— Затем, что в компании с вами смерть будет не так отвратительна, — проникновенно сказал он. — Будет почти приятна.

И красиво откинув голову, прикрыл глаза.

И сразу же захрапел.

А еще через полчаса случилось непоправимое. Пассажира затошнило. В его глотке зашевелилось, заворочалось что-то большое и теплое и, распирая стенки пищевода, полезло вверх. Словно кому-то стало ужасно тесно и скучно в темноте желудка и он надумал выбраться из заточения, чтобы взглянуть на божий свет.

Пассажир захыкал, выпучил глаза и застучал по кнопке вызова стюардессы, на этот раз требуя не мартини, а тот самый пакет.

Черт возьми! Опять эта болтанка... Опять — морская болезнь, хотя никакого моря на высоте десять тысяч метров в помине нет!

Прибежавшая на зов стюардесса протянула спасительный пакет.

И завтрак ценою в полета долларов, а за ним вдогонку мартини благополучно отправились в одноразовый пакет с торжествующе-трубным рыком.

«Да нет, не такой уж и симпатичный», — подумала стюардесса, принимая тяжелый, теплый, раздувшийся пакет и отмечая незамеченные ею ранее недостатки — слишком длинный нос и оттопыренные уши...

Так себе пассажир. Самый обычный...

Через полтора часа храпящего пассажира разбудили:

— Москва, --">