Евгений Евгеньевич Сухов - Русский вор

видать вашей коллекции.

Хозяин взял протянутый мешочек, внутри которого глухо звякнул металл.

— Спасибо… Хотя кому, кроме меня, нужен этот хлам?.. Но как вы догадались, что это именно мои деньги?

— Кто же в нашем городе не знает коллекционера Рауля-Дюваля Трезеге! — растянул губы в душевной улыбке Кошон. — Так что в следующий раз я советую вам не быть таким рассеянным.

Козырнув, комиссар полиции развернулся и вышел из дома, увлекая за собой скучающих карабинеров.

Закрыв дверь, хозяин дома глубоко и облегченно вздохнул.

В России Рауль-Дюваль Трезеге был известен под именем Валерий Михеевич Христофоров, значившийся в полицейской картотеке как один из самых известных фальшивомонетчиков. Родом он происходил из мелких саратовских крестьян, которые, не жалея живота своего, служили «царю-батюшке». Возможно, что и его ожидала бы военная доля, не откройся в нем недюжинный талант к рисованию. Воспротивившись воле отца, Валерий Христофоров оставил юнкерское училище и занялся художеством. Однако скоро выяснилось, что хлеб свободного художника скуден и зачастую неблагодарен. Вскоре юноша начал изготавливать античные монеты, выдавая их за настоящие. Древнеримские и древнегреческие образцы пользовались невероятным спросом у аристократии и коллекционеров, позволяли жить безбедно и даже посылать батюшке немалые суммы на поддержание родового имения. А вскоре Христофоров пришел к мысли, что куда выгоднее изготавливать деньги настоящего, чем прошлых исторических эпох. Смастерив штампы, он принялся чеканить монеты в небольшом съемном особняке, располагавшемся напротив полицейского участка.

Дела шли бойко, отчеканенные деньги были настолько хороши, что даже банкиры принимали их за настоящие. Но однажды, крепко перебрав, по собственной нерадивости, Христофоров попытался расплатиться в ресторане за штоф водки штампом полтины. По тому, как вытянулись лица сидящих за столом, он понял, что половые донесут на него в полицейский участок раньше, чем он поднимется из-за стола. В тот же час, не искушая более судьбу, он выехал во Францию, где занимался тем, что хорошо умел: особо нуждающимся за приличные деньги «лепил» фальшивые паспорта. И терпеливо ждал часа, когда можно будет заняться любимым делом, а именно чеканить фальшивые монеты…

Взяв мешок с деньгами, Христофоров уверенно развязал тесемку. Среди древних монет Римской империи и Эллады были две ценностью в одну и пять германских марок. На первый взгляд в них не было ничего особенного, и только всмотревшись, можно было увидеть, что края монеты слегка затерты, в чем повинны поврежденные штампы, многократно использовавшиеся. Это просто невероятная удача, что комиссар не рассматривал содержание мешка тщательным образом, иначе уже искал бы в его доме чеканные прессы.

От пришедшей мысли Валерия Михеевича бросило в пот. Промокнув взмокший лоб рукавом рубахи, он запоздало подумал о том, что стук в дверь раздался в тот самый момент, когда он открывал крышку погреба, где у него находились копировальные станки, и сейчас погреб манил черным зевом. Повернувшись к окнам, завешенным плотной цветастой материей, и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Христофоров подошел к погребу и закрыл крышку.

Неожиданно на пороге скрипнула половица и в дверь негромко постучали. Валерий Михеевич нахмурился: неужели комиссар что-то почувствовал и вернулся? Стараясь не шуметь, он прошел по ковровой дорожке в коридор и затаился у двери. Снаружи не раздавалось ни звука.

Стук в дверь повторился, но на этот раз прозвучал несколько громче и требовательнее.

— Кто там? — недовольно спросил Христофоров.

— Это тот человек, которому вы в свое время очень помогли, — раздался из-за двери знакомый звонкий голос. — Мне бы хотелось с вами переговорить о важном деле.

Поколебавшись, Валерий Михеевич выдвинул щеколду и приоткрыл дверь. У порога стоял молодой мужчина с короткой рыжеватой бородкой, немногим более тридцати лет, в укороченном модном черном сюртуке и темных зауженных брюках.

— Это вы? — спросил Христофоров.

— Собственной персоной Леонид Варнаховский, — отвечал молодой мужчина. — Или вы ждали кого-то другого? Надеюсь вас не разочаровать. В прошлый раз мы с вами говорили о том, что неплохо было бы затеять собственное предприятие. Надеюсь, что наш разговор остается в силе?

Христофоров посмотрел на аллею, по которой --">