Валерия Вербинина - Девушка с синими гортензиями

предупредить.

«Но что еще может быть? Последние украшения продали с аукциона в прошлом году… – Он скривился, как от физической боли. – Нет, это не из-за них, будь они трижды неладны».

Он перебрал еще несколько возможных причин того, что она опять явилась ему во сне, и все их отверг. А тревога его нарастала. Но тут ему в голову пришла новая мысль: «Или кто-нибудь догадался, что я убил…»

Странным образом это его успокоило. Он прикрыл глаза, представил себе суд, напыщенную речь обвинителя, лысину кюре, суетящегося палача и неподвижную черную гильотину в тюремном дворе. Да, гильотину. Потому что он убил хладнокровно, с заранее обдуманным намерением. И не одного человека, а целых пять. Впрочем, если говорить начистоту, он не считал их за людей. А вот с точки зрения закона…

С точки зрения закона, если когда-нибудь откроется то, что он сотворил, ему не миновать смертной казни. Но он подумал об этом совершенно спокойно, как подумал бы о том, что завтра опять будет солнечная погода.

«Конечно, прошло уже немало времени, но сколько было случаев, когда преступление раскрывали через много лет после того, как оно было совершено…»

И он задумался о том, как именно раскроют его преступления.

«Появляется неожиданный свидетель? Выскочка-полицейский перебирал старые дела и нашел зацепку, которую упустили из виду его олухи-коллеги? Или обнаружились отпечатки пальцев, о которых уже несколько лет везде говорят и пишут и которые я никогда не принимал всерьез?»

Он попытался вспомнить, оставил ли он отпечатки пальцев на месте преступления, и был вынужден признать, что, конечно, оставил. И не только на месте преступления, но и на орудиях убийства. Сколько угодно, господа присяжные заседатели!

«Адвокат, конечно, будет изо всех сил изворачиваться. Первое-то убийство, я думаю, теперь уже никто не докажет. Но вот остальные…»

Он открыл глаза и зевнул. Ему неожиданно стало скучно. Чего они от него хотят, в самом деле? Вот же он, ни от кого не таится, с виду человек как человек, и ни один из его друзей – да что там друзей, обычных знакомых – даже в шутку никогда не предположит, что он убил пятерых. Никого он не боится, и пусть только попробуют его обвинить!

Он повернул голову и посмотрел на светлое пятно на стене напротив кровати. Днем это был рисунок, сейчас неразличимый набросок, изображающий молодую женщину в огромной шляпе, с улыбкой на губах. Ему нравилось видеть первой эту улыбку, когда он вставал с постели. Сейчас было еще темно, но он не стал зажигать свет.

– Спасибо, что пришла, – негромко проговорил он, обращаясь к рисунку. – Я буду осторожен, обещаю тебе.

Потом он вздохнул, закрыл глаза и вскоре заснул – крепким сном без всяких сновидений.

Часть первая Свидетели

Глава 1 Август 1921-го

Блэз Гренье вставал рано. В молодости он был рыбаком и привык подниматься ни свет ни заря! И позже, когда женился на невесте с приданым, перебрался в Париж и купил небольшое кафе, он все равно не научился спать вдоволь и сколько хочется. Сон по-прежнему казался ему роскошью, ведь у него столько дел – проверить счета, отправить новые заказы, проследить за официантами, сделать замечание служанке, которая в их семье уже сорок лет, но все равно то и дело вешает его костюм не туда, где он должен быть, а в другой шкаф. Мсье Гренье был большим аккуратистом и свято верил в то, что у каждой вещи должно быть свое место. Беспорядок выводил его из себя, и тогда он начинал брюзжать, причем мог брюзжать часами, припоминая прошлые промахи окружающих и случаи, которые имели место уже совсем давно, задолго до войны. Впрочем, войну мсье Гренье не любил особо, потому что она была в его глазах наивысшим проявлением беспорядка. Его, помнится, ужасно раздражали дороговизна, преувеличенно бодрые вести с фронтов, вой сирен воздушной тревоги и налеты немцев на Париж. Кроме того, на войне он потерял одного из сыновей.

Кряхтя, мсье Гренье спустился вниз, в кафе, придирчивым оком окинул столики и стулья, протер стойку. По тротуару напротив крался пестрый кот, потом пробежала парижанка, бойко стуча каблучками. Мсье Гренье проводил ее печальным взглядом. Стыд и позор, эта современная мода – юбка чуть ли не до колена, не то что до войны, когда носили платья в пол, а то и со шлейфами. Ах, какие тогда были женщины и как они умели одеваться! Он горестно покачал головой, на всякий случай еще раз протер стойку, переставил бутылку вина, которая стояла не на своем --">