– Рафа не в курсе, – ответила бабушка. – Родители тоже. Но они переживают, так как видели меня взволнованную и я кое-что успела брякнуть им.

– Кто такие антиглобалисты, бабушка? – спросил Пако серьезно.

– Честно сказать, такой организации официально не существует. Но больше всего эти ребята, – она указала рукой на черное море, – похожи на контрреволюционеров. Ведь власть в большинстве стран, к сожалению, передается не демократическим путем, а очень запутанным и замаскированным под демократический, то есть вроде как свободный и народный. Значит, происходит глобальный скрытый переворот. Революция. Ребята, судя по всему работают на тех, кто хочет свергнуть пришедших неправильно к власти. Контрреволюционеры.

– Я больше не хочу стать моделью, – сурово прервал ее Пако и слепо уставился туда, где все еще звездой горела люксовая яхта.

Роза поджала губы, представляя реакцию мужа, когда он узнает о произошедшем и ее роли в этой истории.

Их мальчик не пойдет по шаткой тропиночке, где легко свалиться в мутную воду, как это произошло с голыми чужими мальчиками на яхте. Но похоже внук встал на другую еще более дикую тропу, где риска для жизни в сотни раз выше, чем у фотомодели. Роза правильно поняла эти тон, взгляд и внутреннее неистовство после мимо пронесшегося урагана, уволокший с собой глупые мечты и розовые очки с соплями.

Вряд ли у революционеров или контрреволюционеров, или антиглобалистов водятся семьи, дети, друзья, постоянный заработок, хобби. Их месяцами, а может быть, годами не видят родственники. Хорошо ли это для их внука?

Неожиданно яхта-лампочка превратилась в огонек, который разгорался-разгорался и с невероятным дребезгом взорвался, разлетевшись в разные стороны яркими вспышками.

– Мой бог! – взмолилась Роза, а левая часть ее лица расслабилась.

Пако, лишь прищурившись, не укрыл лица от вспышки и гари, доносившихся со стороны моря. Ему нравилось смотреть на огонь, через глаза тот прокрадывался внутрь, сжигал страх и сомнения, при этом согревал душу и тело.

Эпилог

Они домчались до дома за полчаса и улеглись спать. Спящими и все еще уставшими по утру их застал Рафа, вернувшийся с моря с целым ведром кальмаров.

– Малюсенькие, голубенькие чипиронес, chipirones, с лучком на сковородочке, хочешь, сынок? – спрашивал счастливый дед внука, подсовывая ему под нос вонючих кальмаров, действительно посиневших от отсутствия привычных нормальных условий для проживания.

Пако улыбнулся и сдержался, чтоб не расплакаться при виде деда, оплота его старого мира, от которого он почему-то, как ошалелый желал избавиться.

Они целый день провели дома, как это было раньше. Телевизор тихим гудением сопровождал их повседневные разговоры в основном о политике, экономике и будущем Пако.

Внук и бабушка заранее не договорившись о плане, обрывками из своих историй, спонтанно склеивали предыдущий день, чтоб сложилась единая мирная картинка.

Рафаэль был так благодарен Розе за то, что та смогла уговорить внука пожить с ними хоть пару дней, что почти не заметил пару новых морщин, седых волос и новое выражение ее лица, расслабленное, более не кривое. Рафа был просто счастлив и видел счастливыми своих самых любимых родных. А Роза давно для него превратилась в красавицу. Так бывает с супругами, любящими не цвет волос или размер груди, а суть.

Звонили отец и мать Пако, что-то странное рассказывали о произошедшем в их городке накануне. Но эти разговоры уходили в сторону, ведь главное, что с сыном все было в порядке. Беспокойства бабушки, значит, являлись всего лишь напрасными старческими тревогами.

Новость, которую ждали бабушка и внук, в тот день то и дело с волнением оборачиваясь на голубой экран телевизора, озарила новостные ленты лишь на третьи сутки. Пако уже находился с родителями, но сразу же позвонил бабушке. Ведь новость со страшными кадрами горящей посудины упоминала лишь о ужасной, непредвиденной катастрофе, случившейся с уважаемым человеком, семьянином, влиятельным политиком Испании, который в свое время усилием воли и духа революционным путем добился высших демократических благ для своей страны. Скорбело все мировое сообщество, ведь сколько всего он не успел. В честь него было решено назвать улицу, где установят памятник на деньги благодарных налогоплательщиков, что б помнить кто привел к благам.