Микки Спиллейн - Большая резня

труп. Парень кого-то до странности напоминал, но о Фаллоне я не думал. Фаллон умер естественной смертью примерно тогда, когда я начинал свое дело, и знал я о нем исключительно из газет.

— Нет, не могу его вспомнить, — сказал я.

— Мы его опознаем. Конечно, плохо, что они не удосужились иметь при себе какой-нибудь документ. У того, на тротуаре, только сорок центов и ключ от дома в кармане. У этого — пятидолларовая бумажка и еще две по доллару, больше ничего.

Я кивнул.

— Значит, у того парня был только доллар. Он выпил две порции в баре.

— Хорошо, пойдем туда и проверим. Может, кто-то его опознает.

— Никто не опознает, — сказал я.

— Это еще неизвестно.

— Ерунда. Говорю тебе, никто не узнал его, когда он вошел. Он просто выпил и вышел.

— Тогда что ты волнуешься? — Он засунул руки в карманы и наблюдал за мной из-под полуопущенных век.

— Ладно, хватит.

— К черту. Двое убиты, и я хочу знать, в чем дело. У тебя ведь уже что-то есть на уме?

— Да.

То, как я это произнес, вновь заставило его хмуро взглянуть на меня.

— Так пролей свет, Майк.

— Пойдем в бар. Мне так тошно от всего, что происходит в этом городе, что я должен принимать душ всякий раз, когда высовываю нос за дверь.

Дождь внезапно прекратился, как будто что-то застало его врасплох, а затем хлынул с удвоенной силой, колотя меня миллионами капель. Я взглянул на два ряда домов и темные пятна на асфальте, где минуту назад лежали мертвые тела, и задумался о том, как много людей за этими стенами могут умереть на следующий день.

Пэт отошел, сказал что-то медэксперту и одному из полицейских, потом присоединился ко мне. Я вытащил из пачки пару сигарет, вручил одну ему. Лицо его было искажено от омерзения, как всегда, когда он сталкивался с трупом.

Я сказал:

— Тебе это добавит зубной боли, Пэт. Нет ничего, чем бы ты мог предотвратить беду. Как эти двое — живы, а через мгновение мертвы. Здорово, да? Полицейские приезжают разбираться, но, пока это не случится, они не тронутся с места. Боже, что за мир!

Он молчал, пока мы не зашли в бар. К этому времени большинство посетителей были так безнадежно пьяны, что ничего не могли вспомнить. Бармен сказал, что парень заходил несколько минут назад, но больше ничем не мог помочь. Пэт сдался через пять минут и вернулся ко мне.

Я сидел у столика, спиной к свертку в углу, готовый взорваться.

Пэт пристально посмотрел мне в лицо.

— Какая муха тебя укусила, Майк?

Я взял сверток и пристроил его у себя на колене. Пиджак упал, и на моем плече оказалась голова ребенка со спутанной сырой копной волос. Поэт сдвинул шляпу на затылок и закусил губу.

— Я не совсем понимаю…

— Убитый парень… тот, который заходил сюда. Он зашел с ребенком, и он плакал. Боже, как это было трогательно. До тошноты. Парень просто рыдал, потом поцеловал ребенка и выбежал на улицу. Поэтому мне и стало любопытно. Я думал, он сбежал и бросил ребенка. Пэт, парень знал, что умрет, поэтому принес ребенка сюда, простился с ним и вышел навстречу смерти. Хорошенькое дельце, да?

— Ты уже пришел к определенным выводам?

— Черт побери, это сводит меня с ума! Неважно, что сделал этот парень, но платить в конечном счете придется ребенку. Из всей гадости, которая происходит…

— Успокойся, Майк.

— Конечно. Тебе легко так говорить. Слушай, если это его ребенок и он был ему дорог, что же будет с малышом?

— Я думаю, у него есть мать.

— Без сомнения, — заметил я с сарказмом. — Оставим ребенка здесь, пока что-то не подвернется?

— Не глупи. Есть агентства, которые позаботятся о нем.

— Прекрасно. Папашу ухлопали, а ребенка усыновляет агентство.

— Но, дружище, ты даже не уверен в том, что это его отец.

— А кто еще будет плакать над ребенком?

Пэт состроил глубокомысленную физиономию.

— Если верна твоя теория насчет того, что парень знал о скорой смерти, возможно, он рыдал над своей судьбой, а вовсе не над ребенком.

— Ерунда. Как ты думаешь, что это за убийство?

— Судя по месту и по людям, вовлеченным в него, это что-то сугубо местного характера.

— Может быть, убийца как раз и рассчитывает, что ты так решишь?

— Почему? — Он тоже начинал раздражаться.

— Я же сказал, что водитель задавил своего напарника намеренно. Какого черта он это сделал?

Пэт покачал головой:

— Не думаю, что дело было так.

— Ладно, приятель, это ты был здесь, а не я. Ты все это видел.

— Черт побери, --">