Эмма Ангстрём - Человек в стене

class="book">— Мама! — взвизгнула Санна.

Они с Эббой крепко обнялись.

— Просто лампочка взорвалась, — донесся из прихожей голос Туве. — Подождите минутку, и я все исправлю.

Свет снова загорелся, но Эбба и Санна так и держались друг за друга. Туве вернулась в кухню с осколками лампочки, завернула их в газету и выбросила в мусорное ведро.

— Испугались, девочки? — спросила Ванья, снова усаживаясь на пол. Она казалась бледной, накладывая себе в тарелку салат.

Туве взяла последний кусочек пиццы.

— Исключительно ради удовольствия, я уже сыта, — сказала она, и Ванья засмеялась. Это был искусственный, вымученный смех. Альва просто не узнавала в человеке, который смеется так неестественно, свою маму.

— Так что у тебя с работой? — спросила Туве, глядя на Ванью.

— Уже нашла. Замещение в старшей школе «Васа Риал». Начинаю в понедельник, — ответила Ванья. Она подняла бровь и улыбнулась, потянувшись к Туве своим бокалом, чтобы чокнуться.

— А что Томас? — спросила Туве.

Ванья покосилась на девочек:

— Об этом потом поговорим.

Она поднялась и сложила коробки из-под пиццы. Подлила «Фанты» в стакан Альве, но тот сразу опустел снова.

— Туве, а давай поменяемся местами! — попросила Санна.

— Зачем? — поинтересовалась Ванья.

— Мне страшно, когда дверь за спиной. Это дом с привидениями.

Ванья подцепила одну из непослушных вьющихся прядок Санниных волос и надежно упрятала ее под ободок.

— Это просто лампочка взорвалась, такие вещи происходят сплошь и рядом. Ничего необычного, — сказала Туве.

Ванья благодарно ей улыбнулась:

— Ты же знаешь, каково это — первая ночь на новом месте!

Альва повернулась к окну и задумчиво уставилась в темноту.

* * *

Петер пристроил ребенка у сгиба локтя и расположился у окна. Отодвинув свободной рукой занавеску, он смотрел на улицу. Двое мужчин закрыли задние двери автофургона и забрались в кабину. Когда машина развернулась, Петер плавно качнулся взад-вперед. Ему хотелось показать Вилме мигающие огоньки, но оказалось, что девочка уже спит. Он отошел от окна и осторожно положил ее в кроватку.

За весь день дочка ни разу не уснула как следует и отказывалась от молочной смеси, которой Петер пытался ее накормить. А едва только ему удалось угомонить ее, как она снова проснулась от шума в подъезде. Весь вечер вверх-вниз по лестнице носились люди с коробками и мебелью, две девочки перекрикивались и двигали по полу мебель. Под конец он перенес детский стульчик Вилмы в гостиную, чтобы ее не тревожил шум. Самая младшая из сестер вроде бы была поспокойнее остальных двух — Петер видел ее стоящей на улице и печально поглядывающей снизу вверх на окна.

Он убедился, что одеяло не закрывает личико Вилмы. Потом, выпрямляясь над кроваткой, подумал, что полгода назад у него не было ни времени, ни желания интересоваться соседями. Теперь же происходящее в доме, во дворе и на улице составляло всю его жизнь, не считая сериалов, которые крутили по телевизору в дневное время.

Кристина все еще не пришла. Петер надеялся, что жена вернется не слишком поздно, но она предупредила, чтобы он не ждал. Последние несколько недель она приходила и уходила когда заблагорассудится, но Петер решил не делать ей замечаний. Все равно так лучше, чем несколько месяцев назад, когда Вилма только родилась и у Кристины едва хватало сил на то, чтобы встать с постели.

Поначалу он не замечал, что что-то не в порядке. Тяжелые роды вымотали их обоих, а после возвращения из роддома жизнь так изменилась и стала такой беспорядочной, что у Петера не было времени ни о чем задуматься. Поначалу он счел, что Кристина устала после родов, и, чтобы дать ей отдых, взял на себя все заботы о Вилме. В том, что Кристина проспала сорок восемь часов и не встала даже на третий день, она винила боль.

Во время родов врач несколько раз прибегал к вакууму, прежде чем пришлось в экстренном порядке сделать разрез и заставить Вилму дышать. Но когда девочку положили на грудь Кристине, та даже не взглянула на нее. Акушерка не смогла заставить Кристину начать грудное вскармливание, и Петеру

--">