Рэймонд Торнтон Чандлер - Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно

Миссис Риган сидела в шезлонге с бокалом в руке.

— Вы, стало быть, частный детектив, — сказала она наконец, в очередной раз пригубив бокал, и посмотрела на меня в упор, поднеся его к глазам. — А я-то думала, сыщики только в книжках встречаются или же это какие-то подозрительные субъекты, из тех, что по отелям шныряют.

Отвечать мне на это было нечего, поэтому я счел за лучшее промолчать. Миссис Риган поставила бокал на плоский подлокотник шезлонга и, сверкнув изумрудным кольцом, провела рукой по волосам.

— Как вам отец? — спросила она с расстановкой.

— Понравился, — ответил я.

— Он любил Рыжего. Знаете, кого я имею в виду?

— Да.

— Рыжий Риган бывал иногда резок, даже груб, но это был по-настоящему искренний человек. Отцу с ним всегда было ужасно интересно. Напрасно он так неожиданно уехал. Отец очень переживает, хотя никогда в этом не признается. Или вам он что-нибудь говорил?

— Что-то, кажется, говорил, — уклончиво заметил я.

— А вы, я смотрю, не очень-то словоохотливы, мистер Марло. Отец хочет его разыскать, да?

— И да, и нет, — обронил я, помолчав.

— Это не ответ. Вы, к примеру, его найти можете?

— Такая задача, насколько я понял, передо мной не ставится. Вы бы лучше сами обратились в полицию, в розыск пропавших без вести. Там ведь сидят специалисты своего дела. И потом, одному тут не справиться.

— Что вы, по такому поводу отец в жизни не станет обращаться в полицию. — Миссис Риган опять ласково посмотрела на меня сквозь стекло бокала, осушила его и позвонила в звонок. В комнату через боковую дверь вошла служанка, женщина средних лет с добродушным желтым лицом, длинным носом, плоским подбородком и большими влажными глазами. Похожа она была на старую лошадь, которая всю жизнь прослужила своим хозяевам верой и правдой, а теперь отпущена на луг пастись.

Миссис Риган помахала ей пустым бокалом, и служанка, не говоря ни слова, даже не посмотрев в мою сторону, наполнила его, передала хозяйке и вышла из комнаты.

— Так как же вы собираетесь действовать? — поинтересовалась миссис Риган, когда дверь за служанкой закрылась.

— Когда и при каких обстоятельствах он исчез?

— А разве отец вам не говорил?

Я искоса посмотрел на нее и хмыкнул. Она вспыхнула. В ее горящих глазах сверкнула злоба.

— Не понимаю, чего вы хитрите! — бросила она. — И вообще, мне не нравится ваше поведение.

— Да и я от вашего не в восторге, — сказал я. — Между прочим, я с вами встречаться не собирался, вы сами меня вызвали. Можете, если вам так уж хочется, строить из себя королеву, можете, в моем присутствии выпить хоть дюжину бутылок виски. Можете сколько угодно демонстрировать мне свои ножки. Они того стоят, и я получил от них огромное удовольствие. Можете даже ругать мои манеры, я не обижусь, они действительно оставляют желать лучшего; долгими зимними вечерами я ужасно тоскую, что дурно воспитан. Словом, можете делать все, что хотите, но пожалуйста, не устраивайте мне допроса — только время зря потеряете.

Миссис Риган с такой силой стукнула бокалом о подлокотник, что его содержимое выплеснулось на атласную подушечку. Затем, опустив ноги на пол, она вскочила и с открытым ртом злобно уставилась на меня. Глаза сверкали, ноздри раздувались, суставы стиснутых в кулаки рук побелели.

— Вы забываетесь! — прохрипела она.

А я сидел и молча улыбался. Миссис Риган очень медленно закрыла рот, взглянула на мокрую от виски подушечку и присела на край шезлонга, подперев рукой подбородок.

— Ну, погоди, красавчик. Доиграешься.

Я чиркнул спичкой об ноготь большого пальца, и спичка — кажется, впервые в жизни! — зажглась. Я закурил и глубоко затянулся. Торопиться было некуда.