Джеймс Хэдли Чейз , Джадсон Пентикост Филипс - Любитель шампанского (сборник)

— Какого черта? — шепотом спросил он.

— Извините, мистер Квист,— ответил швейцар.— Я знаю, который час. Но некий мистер Сэндз говорит, что дело не терпит отлагательств.

— Пmzysq?

— Нет, сэр.

— Дайте ему трубку.

— Вопрос жизни и смерти, как пишут в мелодрамах, дружище,— прокричал Сэндз.

— Любого другого я велел бы вышвырнуть вон.

— Я не обманываю тебя, дружище.

— Дай мне пять минут,— попросил Квист.

— Я подожду у двери в квартиру. Откроешь, когда будешь готов.

Квист положил трубку и повернулся к женщине. Черные волосы разметались по подушке. Она спала как младенец. Наклонившись, Квист нежно поцеловал ее, сначала в один глаз, потом в другой.

— Пришел Джонни.

Она сладко потянулась:

— Боже, мы проспали до одиннадцати?

— Сейчас только шесть часов. Похоже, у него какие-то неприятности.

— Ты хочешь, чтобы я ушла к себе?

— Нет. Выходи к завтраку, когда захочешь. Через черный ход. А пока спи.

Еще раз поцеловав Лидию, Квист прошел в ванную, встал под ледяной душ, насухо вытерся. В гардеробной он надел брюки цвета загара и розовую приталенную рубашку, сунул ноги в сандалии, причесался и по винтовой лестнице спустился на первый этаж.

Гостиная Квиста не имела ничего общего с его спартанской спальней. Стены покрывали сотни фотографий знаменитостей с дарственными надписями. Тут были звезды кино и театра, крупные политики, в том числе президент США, промышленные магнаты и несколько близких друзей, известных лишь узкому кругу. Висел на стене и написанный маслом портрет женщины, спящей на втором этаже, который принадлежал кисти Гордона Стивенсона.

Гостей обычно приглашали только в эту комнату. На первом этаже находились также кабинет, кухня и столовая, которой пользовались очень редко.

Выбрав в серебряном ящичке длинную и тонкую сигару, Квист закурил и пошел открывать дверь. Увидев Джонни Сэндза, он ужаснулся. Куда девалась бьющая через край энергия вчерашнего вечера. Джонни даже стал меньше ростом, будто ссохся. Его глаза остекленели. Он лихорадочно затягивался сигаретным дымом, словно от этого зависела его жизнь. Коричневый шерстяной костюм и желтый свитер сменили золотой смокинг.

— Ты не торопишься, дружище,— входя, пробормотал Сэндз. В гостиной он прямиком направился к бару, выбрал бутылку ирландского виски, налил и тут же опрокинул в себя полный бокал.

Квист уселся поудобнее:

— Тоже сядешь или будешь ходить из угла в угол?

— Почему ты не спрашиваешь, в чем заключается вопрос жизни и смерти?.

— Расскажи сам, только поподробнее, если тебя это не затруднит.

Джонни налил второй бокал и закружил по гостиной.

— Твоя крошка наверху? — он взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж.— Впрочем, это неважно. Она все узнает, даже если я и заставлю тебя поклясться хранить тайну. Так?

— Так.

— Ну почему мне не довелось встретить такую девушку!

— Необходимо особое везение.

— Ты не собираешься жениться на ней?

— Мне кажется, это не твое дело, Джонни.

— Спрашиваю из чистого любопытства, дружище. Моя беда в том, что я слишком часто женился, и все не на тех.

Сэндз замолчал, старый, безмерно уставший человек, поглощенный тяжелыми мыслями.

— Ты говорил — вопрос жизни и смерти, Джонни,— напомнил Квист.

— О, братец,— Сэндз вдавил окурок в пепельницу, зажег новую сигарету.— Ты читал утреннюю газету или по крайней мере слушал радио?

— Нет.

— Прошедшая ночь не ограничилась ненайденной бомбой в самолете.

— О?

— В туалете чикагского аэропорта застрелили мужчину.

— Брайан Марр говорил об этом.

— Я знал парня.

Брови Квиста удивленно поползли вверх:

— Убитого?

— Да, я знал его. И сегодня или завтра кому-нибудь может прийти в голову светлая идея о том, что у меня были причины рассчитаться с ним.

— Его убил ты?

— Разумеется нет! — Джонни глотнул виски.— Я отменил нашу вечернюю встречу, потому что один мой приятель захотел повидаться со мной. Этот приятель тоже знал человека, застреленного в Чикаго.

— То есть ты встретился с ним.

— Я с ним не встретился! — воскликнул Сэндз.— Я ждал его в отеле после концерта. Он не пришел.

— Передумал?

— Нет. Он не передумал. Ему помешали прийти. --">