Рэймонд Торнтон Чандлер - Блюзы Бэй-Сити

знает это. Он спас медсестру, а вы спасли его. Кстати, он до сих пор желает играть роль козла отпущения. Да, Бэй-Сити как раз тот городишко, где девчонка может совершить убийство, полиция и ее друзья будут покрывать ее, а она затем начнет шантажировать тех самых людей, которые спасли ее от неприятностей.

Шеф закусил губу. В его глазах зажегся злой огонек, и он принялся напряженно думать.

– Неудивительно, что ее убрали, – наконец спокойно проговорил он. – Лоренц...

– Подумайте еще немного, – посоветовал я. – Лоренц не убивал Хелен Мэтсон. Диспейн избил его до такой степени, что он был готов признаться в чем угодно, даже в том, что застрелил Мак-Кинли^[13].

Ал Диспейн оторвался от стены. Он сунул руку в карманы и стоял, широко расставив ноги. Из-под шляпы выбилась прядь черных волос.

– Что? – тихо спросил он. – Что он сказал?

– Лоренц не убивал Хелен Мэтсон по нескольким причинам. Во-первых, слишком сложная работа для его куриных мозгов. Он бы кокнул ее и просто бросил. Во-вторых, он не знал, что Греб по настоянию доктора Остриэна покинул город. Доктора Остриэна, в свою очередь, предупредил Вэнс Конрид, который обеспечил себе алиби поездкой на север. Если Мосс Лоренц знал так мало, то он вообще не знал ничего о Хелен Мэтсон. Особенно, если учесть, что рыжая девчонка только собиралась начать игру. Она сказала мне об этом сама. Хелен напилась достаточно, чтобы не лгать. Да Вэнс Конрид не стал бы так глупо рисковать и избавляться от нее в ее собственной квартире с помощью человека с такой мордой, что его запомнит любой встречный. Вот грохнуть Гарри Мэтсона в Лос-Анджелесе – другое дело.

– Клуб Конрида находится в Лос-Анджелесе, – строго заметил Андерс.

– Формально, – согласился я. – Но по своему положению и составу клиентов он больше относится к Бэй-Сити. И большинство из них – влиятельные горожане.

– Так не разговаривают с шефом полиции, – строго предупредил Коротышка.

– Оставь его в покое, – приказал Андерс. – Я забыл, когда в последний раз слышал такие смелые разговоры, и уже думал, что все смельчаки вымерли.

– Спросите у Диспейна, кто убил Хелен Мэтсон, – посоветовал я.

– Ну конечно, я убил ее, – хрипло рассмеялся Ал Диспейн.

Доктор Остриэн медленно поднял голову и посмотрел на черноволосого полицейского. Лицо доктора было таким же мертвым и равнодушным, как и физиономия фараона. Затем доктор открыл ящик. Коротышка мгновенно выхватил револьвер и крикнул:

– Не надо, док!

Доктор Леланд Остриэн пожал плечами и спокойно вытащил бутылочку с широким горлышком и стеклянной пробкой. Он откупорил ее и поднес к носу.

– Нюхательная соль, – пояснил доктор.

Коротышка успокоился и опустил револьвер. Андерс смотрел на меня и кусал губы. Диспейн улыбался, ни на кого не глядя.

– Он думает, я шучу. Нет, я серьезно. Диспейн знал Хелен Мэтсон, причем достаточно близко, чтобы подарить ей портсигар со своей фотографией на крышке. Я видел этот портсигар. Хелен сказала, что это снимок старого дружка, который ей очень надоел. Я не сразу вспомнил, чья это фотография. Однако Ал Диспейн скрыл, что знаком с ней. Он вообще этой ночью вел себя как-то странно, не как фараон. Например, Ал спас меня от ареста и возился со мной, чтобы показаться добреньким. Он хотел выяснить, прежде чем отвезти в управление, что мне известно. Он избил Мосса Лоренца до полусмерти не для того, чтобы тот сказал правду, а для того, чтобы Большой Подбородок сказал, что нужно Диспейну – например, признался в убийстве Хелен Мэтсон, которую, вероятно, совсем не знал.

Кто позвонил в полицию и заявил об убийстве? Диспейн. Кто сразу же очутился в управлении и принял самое непосредственное участие в расследовании? Диспейн. Кто в приступе ревности расцарапал девчонку, потому что она поменяла его на более перспективный вариант? Диспейн. У кого до сих пор кровь и частички кожи под ногтями правой руки, которые многое могут сказать эксперту? У Диспейна. Можете взглянуть. Я уже обратил внимание на его ногти.

Шеф Андерс очень медленно повернул голову, словно она сидела на шарнире, и свистнул. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали находящиеся в коридоре фараоны. Диспейн даже не шелохнулся. На его лице, казалось, навсегда застыла ничего не значащая, пустая улыбка.

– А я-то думал, что ты друг, – спокойно произнес он. – Да, тебе, Шерлок Холмс, впору писать романы.

– Не вижу смысла, – резко сказал Андерс. – --">