Корнелл Вулрич , Эллери Куин , Ян Флеминг - Встречи во мраке

мужчина в штатском.

Кто-то лежал в середине круга. Кучка одежды напоминала тряпичную куклу. Тряпичную куклу размером с человека. Можно было разглядеть ноги и искривленное тело. Только голова была накрыта газетой, которая была пропитана какой-то жидкостью.

Кругом валялись осколки темно-зеленого стекла, а, двумя шагами дальше лежало горлышко разбитой бутылки.

Люди безмолвно уставились на эту куклу в середине. Некоторые выглядывали из окон ближайших домов. Некоторые смотрели вверх, вдоль крыш домов, в направлении пролетевшего самолета.

Джонни Марр наконец пришел в себя. Сделав пару неуверенных шагов, он вошел в круг и приблизился к той, которая напоминала тряпичную куклу.

Полицейский положил ему руку на плечо, желая заставить отойти.

Джонни стряхнул его руку и прошептал:

– Газету.., снимите газету. Хотя бы только немного, И… я хочу посмотреть, кто это.

Полицейский помедлил, затем кончиками пальцев взял промокшую газету, немного приподнял ее и положил обратно. Потом вопросительно взглянул на Джонни:

– Ну, узнали вы ее?

Джонни сразу не мог ответить. Он почувствовал как задрожали его колени.

– Нет, тихо сказал он. – Я ее не знаю.

Он сказал правду.

Ведь то, что лежало на площади, было неодушевленным. Девушка же, на которой он собирался жениться, выглядела совсем по-другому.

Его шляпа упала. Кто-то поднял ее и протянул ему. Он, видимо, не знал, что с ней делать, наконец кто-то надел ее ему на голову.

Он повернулся и пошел. Толпа на площади расступилась, пропустила его и вновь сомкнулась.

Он вернулся к месту их свиданий, к уголку возле мыла и парфюмерии, и прислонился к стене драгстера совсем разбитый и ослабевший.

Окружающее не интересовало его. Ни то, что происходило на площади, ни то, что было вокруг.

Прозвучала сирена, послышался шум подъехавшей машины. Открылась дверца, в машину что-то положили. Нечто почти совсем бесформенное и бездыханное задняя дверца машины захлопнулась. Луч прожектора скользнул над толпой, снова прозвучала сирена, затем наступила тишина.

Он продолжал стоять, не зная, куда идти. Во всем мире для него не было места, кроме этого излюбленного уголка.

Сначала шок был не так велик. Юноша был словно оглушен. Он продолжал стоять, прислонившись к стене и время от времени пошатываясь. Потом пришла боль острая, стойкая боль. Такая боль, которая никогда не проходит.

Вдруг внезапно, обратив взор кверху, он вспомнил глухое гудение там, наверху, в небе, словно оно было зловещим символом смерти.

Сжав кулаки, он поднял их вверх и угрожающе потрясал ими снова и снова в ужасной клятве неумолимой мести.

Башенные часы на площади пробили двенадцать. Люди понемногу расходились, площадь опустела. 1олько он еще стоял там. На том месте, где раньше толпились люди, валялись обрывки газеты, влажные, маслянистые, темные.

Она могла сегодня запоздать на пару минут, однако она придет. Известно, девушки могут себе позволить опоздать на пару минут. В любой момент она может выйти из-за угла. Сегодня улицы были недостаточно хорошо освещены. Возможны заторы. Восемь часов, а уже так темно. Но все равно, светло или темно, она должна в любой момент…

Пробили часы на башне. Четыре удара – что-то много. Джонни взглянул на ручные часы. Они тоже неправильно идут. Сорвав их с руки, он сильно ударил их о каблук своего ботинка и переставил стрелки на без двух минут восемь.

Затем приложил часы к уху и прислушался. Полная тишина, они не тикали. Ну, теперь его девушка вот-вот должна прийти. Теперь наверняка. Больше ничего не может случиться. Никакого несчастного случая, подобного тому, какой недавно произошел с той бедняжкой. Он позаботится об этом. Еще нет восьми часов, а поскольку нет восьми, она еще в пути. Она жива. Она будет жить вечно.

Теперь всегда будет восемь часов на его ручных часах, в его сердце и в его мыслях.

Кто-то спросил его:

– Ну, юноша, где ты живешь? Пойдем, я провожу тебя. Тебе не следует здесь больше стоять.

Джонни Марр испугался. Было светло, и утреннее солнце заливало площадь.

– Я… я… пожалуй, еще слишком рано, – пробормотал он. – Только сегодня вечером… Странно, как я… как я все перепутал.

Незнакомец взял его за руку и повел.

– Последний день мая, тридцать первое… продолжал бормотать Джонни.

– Да, да, – успокаивал его незнакомец, – это было вчера, один рдз в году_ бормотал Джонни. – Один раз в году снова будет он, последний день мая… для кого-нибудь другого.

Его спутник --">