Иван Харитонович Головченко - Полет в никуда

нравился женщинам. Мы даже посмеивались, что некоторые его соблазняют, как Иосифа Прекрасного… Был даже случай… — Капитан оборвал фразу, оживленное лицо его застыло в мучительном напряжении, словно стремясь поймать какое-то ускользающее воспоминание. — Да, была одна рыженькая, она буквально преследовала Конигина! Ну, просто изнывала от любви к нему.

— Кто же такая? — заинтересовался полковник.

— Вы, может, помните смазливенькую девицу в буфете на вокзале? Феней ее зовут. Теперь она где-то в другом месте работает.

— К сожалению, стар, чтобы на смазливеньких девиц заглядываться… На всякий случай поинтересуйтесь этой Феней. И вообще, точно установите, когда отправился Конигин на выполнение задания, ехал ли он или шел, проверьте, кто его видел в последний раз и все прочее… Вечером доложите мне лично.

В столовой шахты № 3-бис сегодня было особенно шумно и многолюдно. Хотя спиртных напитков здесь не продавали, но пили почти за каждым столиком. По пути в столовую многие прихватывали в магазине бутылку, чтобы по случаю выдачи зарплаты «раздавить по маленькой».

Большинство посетителей уже изрядно подвыпили, и разговоры за столиками становились все громче, все оживленнее, а требования поскорее подать заказ — все нетерпеливее. Сплетаясь между собой, эти отдельные окрики, восклицания, непривычно громкие голоса наполняли зал тем особенным гулом, который можно сравнить только с шумом прибоя.

Капитан Васильев невольно остановился у порога, пораженный этой необычной для столовой обстановкой.

«Пожалуй, чтобы не выделяться, и мне надо было бы захватить с собой бутылочку», — подумал он и одернул синюю рабочую спецовку, так непривычно свободно облегающую тело.

Медленно продвигаясь меж столиков, Васильев прошел в глубину зала. Здесь тоже было тесно, но оставалось несколько незанятых стульев. Один из них стоял у стола, за которым сидели высокий плечистый парень и рыжеволосая худенькая девушка.

— Разрешите присесть? — спросил Васильев непринужденно.

Парень поднял на него мутные, посоловевшие глаза.

— Катись! — бросил он зло. — Не видишь, что сижу с девушкой? — Не обращая больше внимания на Васильева, он перегнулся через стол, пытаясь дотянуться до бутылки, которую девушка придвинула поближе к себе. Неловко взмахнув рукой, он осушил очередные «сто пятьдесят», тупо посмотрел на стакан и небрежно отодвинул его локтем.

— Совсем очумел, — сказала девушка и, подняв стакан, добавила уже сердито: — Мог бы, кажется, в такой день…

Ее дальнейших слов капитан не расслышал, так как рядом поднялась со своих мест шумная компания. Васильев присел на освободившийся стул неподалеку.

— Эх, Феня, Феня! — укоризненно выговорил тот. — Не понимаешь ты, что мне душу в вине утопить хочется. Этакое пережить! Петлей, а потом по горлу…

— Да не кричи ты, дурной! Об этом лучше молчать. И вспомнить-то страшно.

Горячая волна ударила в голову капитану, в ушах так зашумело, что с минуту он ничего не слышал. Потом снова до него донесся голос рыжеволосой:

— Плати, да пойдем! Совсем тебя, горький мой, развезет.

Васильев быстро повернулся и просительно взглянул на девушку:

— У вас, кажется, есть лишний стакан… Дайте, красавица, коли не жаль!

— А мне что, берите, — равнодушно сказала девушка и встала, поправляя волосы.

«Приколка, точно такая же…» — пронеслось в сознании Васильева.

Парень тем временем вытащил из кармана пятьдесят рублей и небрежно бросил их на стол.

— Нюся, возьмешь! — крикнул он проходящей официантке, не ожидая, пока она подойдет к столику, нетвердо ступая, направился к выходу. Рыжеволосая поспешно последовала за ним.

— Вы что будете кушать? — спросила официантка Васильева, пряча оставленную пятидесятирублевку в карман передника.

— Водочки бы мне, грамм этак двести… Аппетит, знаете, разыгрался, — возможно равнодушнее сказал Васильев, зная, что водки она не подаст.

— У нас это воспрещается, — строго сказала официантка.

Капитан кивнул на опустевший столик.

— Значит, для тех есть, которые сдачи не требуют?

— Вы, гражданин, не имеете права оскорблять! — обиделась девушка. — Если Нестеренко выпивши, так Феня сама счет сведет. Не первый раз так-то. А водку каждый сам несет, хоть говори им, хоть не говори…

— Ну, тогда прошу прощеньица. Пойду и я для аппетита прихвачу.

Васильев вышел из столовой и в конце улицы увидел знакомые фигуры. --">