Андрей Воронин - Комбат. Краткий миг покоя

ставшего жертвой мировой войны. Но запах дыма все еще оставался и царапал горло. Комбат подумал, что его-то как раз выветрят не скоро. Сквозь самую вонючую краску, сквозь дорогие освежители воздуха — сквозь все это будет пробиваться неистребимый горький привкус гари. И вместе с гарью в холле будет присутствовать привкус страха и боли.

От администраторской стойки неторопливо и внушительно, словно айсберг на «Титаник», надвинулся охранник. На его лице было презрительное выражение. Все правильно — героев никто не любит. Даже тех, кто на самом деле помог и выручил. Таких не любят просто на всякий случай.

— Вы чего-то хотели? — холодно спросил охранник.

— Вещи забрать, — невозмутимо ответил Борис. — Я уезжаю.

Охранник неприязненно пожевал губами и посторонился, как бы признавая, что на свои вещи Рублев имеет право.

— У вас пятнадцать минут, — сказал охранник.

Борис неожиданно почувствовал раздражение.

— И что потом? — холодно спросил он, развернувшись и посмотрев на охранника в упор.

Тот попятился. Он почувствовал себя примерно так же, как муха, приколотая к листу бумаги.

— Ну…

— Я буду столько, сколько мне понадобится, — констатировал Борис и прошел к себе на этаж.

Испуганная горничная открыла ему опечатанный номер после того, как Комбат показал ей бумагу из милиции. Он собрался, закинул сумку на плечо и пошел вниз. Охранник проводил его взглядом, от которого у Рублева стала чесаться спина.

Сочи больше не казался Рублеву красивым и доброжелательным городом…

* * *

Он вернулся в Москву, приехал домой, сел на кровать и только теперь понял, чего ему не хватало последние две недели. Не хватало ощущения, что все идет и развивается в нужную сторону.

Да… Со стабильностью в последние годы было сложно. Вроде уже и привык, что какими-то высшими законами в неведомых книгах прописано: не видать тебе, Рублев, мирной жизни как своих ушей! А все равно обидно и невесело.

Борис подошел к окну, стал смотреть на Москву, расстилавшуюся под окнами. Нет, это все-таки муравейник, никак не приспособленный для того, чтобы здесь жить нормальной, размеренной жизнью. Жизнь москвича, так или иначе, подчинена совсем иному ритму, нежели существование провинциала.

И тут Борис ощутил, как остро укололо где-то в левой части грудины. Он еще успел удивиться: с чего бы вдруг начало барахлить доселе безотказное сердце. Он сел на ковер около окна и попытался отдышаться. Но боль нарастала, копилась внутри, превращалась в шевелящийся, колючий сгусток.

Он вытащил мобильный телефон и набрал номер Скорой помощи. Невозмутимая диспетчерша сказала, что машина будет через пять минут. Борис повесил трубку и медленно, по стеночке, добрался до двери. Он надеялся, что не окажется так, что он окочурится в собственной прихожей.

«Скорая» приехала даже чуть раньше, чем было сказано. По лестнице протопали ноги, в квартире стало как-то тесно, и Борис с чистой совестью позволил себе потерять сознание.

Очнулся он в больнице. Судя по виду — в самой обыкновенной палате. Это было хорошо. Значит, не произошло ничего серьезного, он не проваляется здесь несколько месяцев. Но все равно: вот ведь скрутило!

Он попробовал встать. Кажется, это было возможно: внутри грудной клетки больше ничего не дергалось, не мешало.

В палату вошел пожилой невысокий мужчина с внешностью доктора Айболита. Он пристально поглядел на Рублева и подсел к кровати.

— Ну, как самочувствие? — спросил Айболит.

— Вроде нормально. А что со мной было?

Доктор покачал головой.

— Легкий сердечный приступ. Но вы не бойтесь — с вашим мотором все в порядке. Просто вы, наверное, очень много работали в последнее время. Слишком много, — доктор сделал особый упор на слове «слишком».

— Ну, было в общем-то… — уклончиво ответил Рублев.

— Вот именно. Знаете, людям свойственно уставать. И когда организм работает на пределе — начинаются сбои. Это ведь механизм, и если с ним не все в порядке — он барахлит. Вот и ваш механизм барахлит тоже. В общем, я вас тут продержу до завтра, а завтра выпишу под честное слово, что вы организуете себе отпуск.

— Да, обязательно организую, — Комбат говорил это не столько врачу, сколько себе…

Глава 1

Первую ночь они провели в машине. Игорь, как старший и более авторитетный, завалился на заднее сиденье. Андрею пришлось как-то размещаться на передних. Самым --">