Лев Геннадьевич Тахтаров - Волчий билет

запанибратски, много шутил и рассказывал всякие смешные, хоть иногда и жуткие истории из своей работы или службы в Афганистане. Но никогда не напивался, казалось, даже совсем не пьянел, только смеялся все громче, по мере выпитого. Выпивали они всегда ровно бутылку пол-литра на двоих и больше не заказывали, как будто соблюдали некий давний договор.

Второй – Дед, или Палыч, вообще Валерий Палыч – первый раз представил его Игорь, знакомя. Худой, но жилистый, среднего роста, с короткой прической, около шестидесяти где-то лет, скромно одетый, такой «работяга», я бы назвал его, встретив на улице. Но, видимо, важный для Игоря мужик, потому что с ним он был всегда серьезен, и обычно, поздоровавшись, сразу направлялся с ним в банкетку. Иногда мы встречались с ним в машине, в одном дворе, где он жил, я так понял.

– Вот этот человек, – например, говорил Дед и давал Игорю бумажку.

– Хорошо, жестко с ним? – спрашивал Игорь, пряча ее в карман.

– Если не поймет, – уже с улицы, закрывая дверь, отвечал этот странный человек, похожий на подпольного миллионера Корейко, так я еще подумал про него, а иначе зачем еще Игорю с ним водится?

Третьего я назвал про себя Питбультерьер горный. Это был чеченец Саид, лет тридцати, выше среднего роста, очень плотный, всегда был наголо бритый, несмотря на то, что вся голова его была в безобразно зашитых шрамах. Приезжал он всегда в компании своих племянников, двух или трех, повыше его ростом и еще здоровей, но они с нами не садились, только здоровались почтенно и усаживались у столика на входе и пили чай или кушали, если Саид засиживался. Еще один всегда оставался в машине.

Когда здоровались, Игорь с Саидом широко очень улыбались и обнимались.

– Саид, а ты откуда взялся?

– Стреляли, – пожимая плечами, отвечал Саид, так они любили здороваться.

Саид любил пить чай и кушать баранину, чаще всего под водочку. В банкетку они уходили редко и ненадолго, обычно говорили при мне. Кто кому должен, кого и как кинули, как будем с них получать и как делить, вот их обычный разговор. Короче, я понял впоследствии, что все кавказцы в городе ходили, ели, спали, женились и размножались только с его ведома.

– Увидишь Джавдета – не трожь, он мой, – говорил на прощанье Саид.

Хохол как-то рассказал мне, что после армии его знакомство с Саидом началось с драки в ночном клубе «Торнадо». Потом помирились, долго пили за дружбу. Так много выпили, что стали друзьями. Стали вместе ходить по клубам, да ресторанам, много пили, много дрались, заслужили уважения в этой среде. А гулять деньги нужны, уважение уже имели, стали с коммерсантов получать постепенно, тем более они здесь же тусуются, деньги прожигают.

Саид, говорил Игореха, многому его научил. Например, у настоящего бродяги документы на машину должны быть полностью в порядке, аптечка, аварийный знак, огнетушитель, чтобы ни один мент по беспонту не докопался. И лопата с одеялом лежать в багажнике – а это уже чтобы закопать кого, если что. Я думаю они и закапывали не раз.

Раньше Саид один был реальный чеченец в городе, но по мере того, как они поднимались, стал он с родины подтягивать братьев, родных да двоюродных, затем племянников, родных, и не очень. Так у них заведено, есть кусок хлеба – дай родным укусить. Ему тоже удобно, зарплату платить не надо, позаботься только о жилье и еде, а преданней людей не найдешь. Да и страха не знают эти молодые горцы, им что барана зарезать, что человека, даже не спросят, зачем. Хохлу тесно стало с ними, он и отошел от Саида. Не люблю, сказал он, когда при мне на чужом языке разговаривают. Но отношения у них остались очень теплыми.

Еще, чаще других, заезжал Саня, тренер по боксу, по кличке Силос. Странная, конечно, кличка, но это по фамилии, которую я ни разу не слышал. И сам он выглядел очень странно, для тренера. Слишком молодой и очень маленький – мухач, так они называли боксеров этой весовой категории, особенно на фоне тех, с кем он обычно подъезжал. Тех сразу было видно – высокие, с длинными руками и ногами, широкие плечи, взгляд исподлобья, подбородок поджат к груди, как будто в любой момент опасаются удара в челюсть. Саня же был добродушный, всегда улыбался, обнажая множество золотых зубов, все брови и скулы его были в небольших шрамах, видимо, от рассечений. Еще он любил подтрунивать над боксерами, какие они пробитые и от того тупые, хоть и был среди них номером один, такая у него была самоирония.

Если Саид был похож на бойцового питбуля, то --">