Богомил Райнов , Андраш Тотис , Иштван Немере , Енё Рейто , Рудольф Самош , Габор Йожеф , Енё Рэйтё , Йожеф Сабо , Берталан Маг - Антология зарубежного детектива-30. Компиляция. Книги 1-16

теории вероятностей два абсолютно одинаковых узора могут, — заметьте, только могут! — встретиться в массе, равной 64 миллиардам аналогичных отпечатков. Практически это означает, что в пределах нашей планеты, а не только одной какой-либо страны существование двух одинаковых отпечатков совершенно исключено.

— Значит, возможность установить личность и найти преступника теперь резко возрастает?

— Да, это так. Но ведь преступники тоже знают об этом. Более того, они тоже стремятся использовать достижения науки и техники, но в своих, преступных целях, прямо противоположных нашим. Они, кроме того, весьма прилежно изучают право и уголовное законодательство, причем весьма ловко находят и используют все и всякие юридические лазейки, разумеется, в свою пользу. Например, некоторые преступления можно юридически «отредактировать» до такой степени, что уголовное преследование их совершителей становится крайне затруднительным. Особенно в том случае, если это преступление готовится заблаговременно и его совершает не один человек, а целая группа опытных «профессионалов». Пожалуй, можно смело утверждать, что научно-техническая революция произвела на свет и новый тип преступника, который, прежде чем совершить преступление, подробно разрабатывает его план.

— Выходит, соперничество между сыщиком и преступником по-прежнему сохраняется? Иными словами, игра продолжается?

— Продолжается, только в иной форме, чем прежде. Когда-то все расследование сводилось к допросу подозреваемых и свидетелей, к выявлению в этих показаниях противоречий и неувязок, которые затем следовало «увязать» или «развязать». Поэтому следователь всеми силами и средствами стремился к тому, чтобы вынудить преступника признаться в совершении преступления. Конечно, такие признания иногда оказывались далекими от истины; измученный допросами подозреваемый признавался в преступлении даже тогда, когда он совсем и не был в нем повинен. А свидетели, между тем, имели возможность заведомо его оговаривать, и этот оговор нередко имел силу решающего доказательства.

— Ну, а теперь, в наши дни? Разве признание вины потеряло свою доказательную силу?

— Не совсем так. Устные показания, в том числе и показания подследственного, могут прояснить многое. Но ни одно показание само по себе не имеет силы решающего доказательства даже в том случае, если подозреваемый добровольно признается в том, что преступление совершено им. Устные показания и признание виновного лишь помогают следствию обнаружить все причинные связи и построить замкнутую цепь из необходимых вещественных доказательств. Однако в большинстве случаев это происходит только тогда, когда подавляющая часть улик уже находится в наших руках, в руках следствия.

— А если на месте преступления не остается никаких следов?

— Так не бывает. Следы остаются после любого преступления. Вопрос лишь в том, способны ли органы следствия их обнаружить. Разумеется, под понятием «следы» я имею в виду не только чисто физические знаки, которые можно увидеть, пощупать, понюхать и так далее. Под термином «след» может скрываться, например, некая логическая связь или совпадение, скажем, периодическая повторность преступлений, совершенных одним и тем же способом. Во многих случаях, о которых я рассказываю в своих воспоминаниях, именно та или иная логическая связь отдельных признаков или событий была первым, но далеко не единственным «следом» преступления. Такая логическая цепь может быть, кстати, и негативной, когда она не подтверждает, а, наоборот, исключает какие-либо факты. Но и в этом случае она достаточна для того, чтобы служить исходным отправным пунктом для начала следствия.

— Не слишком ли ненадежны такого рода следы? Не могут ли они сбить следователя с толку, повести его в ложном направлении?

— Нет, не могут. Более того, я убедился, что логические следы очень часто более достоверны, чем следы физического свойства. Например, при расследовании одной квартирной кражи со взломом я столкнулся с явлением, когда логическое рассуждение и причинная связь оказались в полном противоречии со следами ног, обнаруженными на месте преступления. После тщательного фиксирования, выемки и измерения физических следов было установлено, что это следы дамских туфель, которые вели от небольшого окна в чулане, выходящего на внутренний двор, прямо до края террасы. По логике фактов, однако, взлом --">